Красношейка. Ю Несбё

шага дошел до архивного шкафа, где на кипе бумаг балансировали кофейные чашки, и мягко откашлялся.

      – Спасибо, шеф, но я…

      Слишком поздно. Харри пришлось взять горячую чашку.

      – Я с нетерпением жду гостей из Службы безопасности, с которыми, я уверен, у нас установятся дружеские отношения, едва мы узнаем друг друга поближе.

      Мёллер говорил это без иронии. Это было одно из тех качеств, которые Харри ценил в своем начальнике.

      Мёллер сел по-другому – теперь его колени упирались в стол. Харри откинулся назад, чтобы достать из кармана брюк смятую пачку сигарет «Кэмел», и вопросительно посмотрел на Мёллера. Тот кивнул и подвинул к нему одну из переполненных пепельниц.

      – На меня возлагается ответственность за безопасность подъездов к Гардермуену. Ведь кроме президента приезжает еще Барак…

      – Барак?

      – Эхуд Барак. Премьер-министр Израиля.

      – Ага. Значит, в Осло намечаются очередные знаменательные переговоры?

      Мёллер недоверчиво посмотрела на синее облачко дыма, которое поднималось к потолку.

      – Только не рассказывай мне, что ты ничего об этом не знаешь, Харри, а то я все больше за тебя волнуюсь. Ведь эта новость вот уже неделю не сходит с газетных передовиц.

      Харри пожал плечами:

      – Плохо работают распространители газет. Это из-за них я пребываю в информационном вакууме. Особенно что касается общественной жизни. – Харри сделал осторожный глоток, но кофе был слишком горячим, и он отставил чашку подальше. – И любовных скандалов.

      – Вот как? – Мёллер посмотрел на Харри так, что по выражению его лица невозможно было определить, понравилась ли ему эта последняя фраза или нет. – Ясно. По-твоему, это круто, если мужчине за тридцать, он знает биографию всех участников игры «Последний герой», но не может назвать ни одного члена правительства. Не говоря уже о президенте Израиля.

      – Премьер-министре.

      – Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?

      Мёллер подавил смешок. Хотя не засмеяться было очень трудно. Как, впрочем, было трудно не полюбить этого чудаковатого парня с большими ушами, которые торчали на лысом черепе, как два ярких бабочкиных крыла. Даже несмотря на то что Харри доставлял Мёллеру больше проблем, чем все остальные. Но хотя Мёллер стал начальником отделения полиции совсем недавно, первую заповедь чиновника с карьерными устремлениями он уже усвоил. Заповедь гласила: «Не оголи тыла своего». Поэтому, когда Мёллер откашливался перед тем, как задать очередной волнующий его вопрос, он сначала хмурил брови, чтобы показать Харри, что волнуется за него по профессиональным причинам, а никак не личным.

      – Харри, я слышал, ты все торчишь в «Шрёдере»?

      – Меньше прежнего, шеф. Я смотрю там телевизор. Там замечательный экран.

      – Но ты там сидишь?

      – Им бы не понравилось, если бы я стоял.

      – Ладно, проехали. Ты по-прежнему выпиваешь?

      – Минимально.

      – Что значит минимально?

      – Если бы я пил меньше, меня бы просто