Алые перья стрел. Владислав Крапивин

что не обязана думать о нуждах «Белых перьев», поскольку в отряде не состоит.

      Приняли и Валентину.

      Сразу стало легче делать стрелы. До сих пор не хватало перьев, особенно белых, а сейчас вопрос решился. Валентина на правах девочки была вхожа в курятник Василисы Тимофеевны: «Можно, я курочек покормлю? Можно мне цыпляток посмотреть?» – «Сходи, милая, возьми ключ. Аккуратно только».

      В курятнике жил белоснежный петух. Бывал, конечно, он и на дворе, но при первом приближении Митьки, Сережки или Цыпы он мчался к дыре под дверью курятника.

      – Называется «рефлекс», – мрачно говорил Митька.

      Вальке дали задание добыть оснастку для стрел. И в тот же день она доставила в штаб шесть дивных перьев: два хвостовых и четыре из крыльев.

      – Маховые – они лучше, – поблагодарил Митька. – Орал?

      – А ты слышал? – озлилась Валентина…

      – Не…

      – Я его башкой в мешочек с пшеном. Он лопает, а я дергаю. Только лапами царапался.

      Митька уважительно покосился на Валькины запястья…

      Петух возненавидел Валентину больше, чем ребят. И за зиму эта ненависть не прошла. От Вальки он не прятался в курятник, а мчался к дому, взлетал на уровень второго этажа и усаживался на карниз одного из окон Василисы Тимофеевны. Оттуда он даже не орал, а как-то непонятно хрипел на Вальку.

      Василиса распахивала окно и принималась оглаживать поредевший мундир любимца.

      – Кто тебя, Петенька, обидел? Кто?

      Петенька пытался показать оранжевым глазом на Вальку, но та уже сидела на заборе, вне Василисиной видимости.

      В последний рейд за перьями выпало отправляться Серёге. Митька предупредил, что ради операции придется разобрать чердачное перекрытие. Серёга сказал:

      – Сделаем.

      Работать он любил. Саперной лопаткой он вскрыл верхний слой. Сенная труха, песок, опилки, снова песок. Бревно. Толстое, но трухлявое. Поддалось обыкновенной ножовке. Выпиленный кусок бревна Серёга отнес в шатер: сидеть на нем будет удобно.

      Сразу под бревном обнаружилась фанера: это уже была потолочная обшивка курятника. Серёга раздолбал ее пяткой и поглядел вниз. Куры, на которых свалились обломки фанеры, кудахтали почти стихотворно: «Куд-куда? Вы откуда, вы куда?»

      А петуха не было. Наверное, гулял во дворе. Серёга решил подождать. И дождался. Петух был доставлен в курятник на руках Василисы Тимофеевны. Он томно склонял гребень на рукав хозяйки, а она потерянно лопотала:

      – Прости меня, Петенька, дуру старую, что обкормила. Сиди тут и выздоравливай. Сиди, милый…

      Сверху Серёге был видел только волосяной кукиш на затылке Василисы Тимофеевны. Кукиш скорбно покачивался. Потом он исчез за дверью курятника.

      «Черта с два выживет, – решил Серёга, увидев, как петух после ухода хозяйки опрокинулся на спину и замахал лапами на приблизившихся кур. – Не иначе, гречневой крупы обожрался. А в ней железо».

      Серёга еще два раза ударил пятками, и дыра в фанере