Она не умела стрелять. Ирина Сотникова

на землю, собралась – хватит мечтать, надо работать. Кажется, она слишком увлеклась…

      – Да, Светуля, – это была ее давняя подруга, военнослужащая, простая, но добрейшая женщина.

      Александра постаралась придать голосу как можно больше теплоты, тут же начав корить себя за то, что давно не ездила к Свете в гости. Они подружились еще в те далекие времена, когда катали своих спящих первенцев в колясках по тенистым улочкам пригородного Марьино. Потом Светуля уехала жить в Перевальное, в военный городок, и Ксана обязательно привозила ей и детям подарки на каждый праздник, отдыхая в ее маленькой квартирке и душой, и телом.

      Но вместо веселого воркования милой подруги в ухо ворвался истошный вопль:

      – Кумуся, допоможы! Мэнэ за гратами трымають! У псыхликарню видвэзлы! – раздались звуки борьбы, удар, шум падающего тела, визг, женский сердитый голос раздраженно произнес: – Гражданка, да что вы себе позволяете? Я вам один звонок разрешила сделать! – и трубка, сердито щелкнув, умолкла.

      Ксана, оцепенев, посмотрела в окошко мобильного телефона: «Вызов завершен».

      Кума Света была родом из Донецкой области, где разговаривали на смешном суржике, но русским владела в совершенстве, на нем же и общалась, зная, как тяжело в Крыму с «мовой». И только в минуты крайнего волнения переходила на украинский. Значит, случилось нечто из ряда вон выходящее. Беда! В голове Ксаны стало пусто, мысли разлетелись в разные стороны, словно потревоженные воробьи. «О, Господи!… О, Господи!… Что делать?»

      – Ксана, я не могу найти в почте фотки членов правления банка, должны были еще вчера скинуть, – голос Антона ворвался в ее сознания, словно взрыв, Ксана подскочила на стуле, выронила из ослабевших пальцев телефон, и он, сделав несколько кульбитов по полу, рассыпался на части. – Ты что, Шурка, совсем обалдела?

      Антон кинулся собирать детали, Ксана некоторое время на него смотрела, потом встряхнулась, словно дворняга, которую окатили водой, взяла себя в руки, присела на корточки. Они вместе собрали телефон, попытались включить. Хрупкий аппарат, как ни странно, включился, правда, экран стал подмигивать, словно хотел сообщить о себе что-то очень уж интимное. «Телефону всего год, где же я новый-то возьму, на какие деньги?» В тот момент она еще не могла предположить, что телефон ей больше не понадобится. Но острое предчувствие подступающей катастрофы уже накрыло ее ледяной волной. Стало зябко.

      …Рабочий день прошел бездарно, пережила его Ксана с трудом. Она написала несколько отвратительных, ничего не значащих абзацев. Текст не ложился, речевые обороты показались ей корявыми, неровными, словно кустарно скроенное платье. Тогда она решила сделать паузу и стала звонить в приемный покой психиатрической больницы, долго выясняла, куда определили несчастную Свету, узнала, наконец, что она в отделении острых неврозов. Перезвонила туда, но добиться у равнодушной медсестры фамилию лечащего доктора так и не смогла. Ответ был неизменным: