Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда

под ложечкой». Разве не так?

      «Брошенная женщина» – то же самое. И кто только такое придумал?

      Бросить за борт.

      Оторвать и бросить.

      А самому сняться с якоря.

      Выйти в открытое море, расправить крылья и предаваться любви на других широтах.

      И правда, лучше не придумаешь…

      Я становлюсь злобной, это хороший признак. Еще несколько недель – и я подурнею.

      Тебе кажется, что ты бросил якорь, – но это ловушка. Ты принимаешь решения, берешь на себя обязательства, получаешь кредиты, ну и рискуешь, конечно. Покупаешь дома, селишь малышей в розовые детские, и каждую ночь спишь в объятиях супруга. И радуешься… Как это у нас говорилось?.. Радуешься согласию. Да, именно так мы говорили, когда были счастливы. И даже когда уже не были…

      Ты считаешь, что имеешь право на счастье – и это тоже ловушка.

      Какие же мы все идиоты! Надо же быть столь наивными, чтобы хоть на секунду поверить, будто мы держим под контролем свою жизнь.

      Она выходит из-под контроля, но это не страшно. И даже не очень интересно…

      В идеале все же было бы узнавать об этом пораньше.

      Насколько «пораньше»?

      Пораньше.

      До того, как начнешь перекрашивать комнаты в розовый цвет, например…

      Пьер прав – зачем проявлять слабость?

      Чтобы били больнее?

      Моя бабушка часто говорила: чтобы муженька при себе удержать, надо потчевать его всякими вкусностями. Это не про меня, бабуля, не про меня… Во-первых, я не умею готовить, а во-вторых, мне никогда никого не хотелось удерживать.

      Что ж, ты своего добилась, девочка моя!

      Я наливаю себе коньяку, чтобы отпраздновать.

      Поплакать – и баиньки.

      Следующий день показался мне очень длинным.

      Мы отправились гулять. Кормили лошадок хлебом в конно-спортивном центре и провели там уйму времени. Марион каталась на пони. Люси не захотела.

      Мне казалось, что я тащу на себе тяжелый рюкзак.

      Вечером был спектакль. Мне везет, у меня дома что ни день, то спектакль. На сей раз в программе значилось: Маленькая девочка, которая не хотела уходить. Они очень старались меня развлечь.

      Я плохо спала.

      На следующее утро сердце у меня ныло. На улице было слишком холодно.

      Девочки все время хныкали.

      Я попыталась развлечь их игрой в первобытных людей.

      – Вот смотрите, как первобытные люди готовили свой «Несквик»… Ставили кастрюльку с молоком на огонь, да, вот так… Тост? Нет ничего проще, кладем кусочек хлеба на решетку над огнем и – опля-ля! Внимание! Тут не зевай, иначе обуглится. Кто хочет поиграть со мной в первобытных людей?

      Увы, моим девочкам было плевать на игру, есть они не хотели. А хотели смотреть треклятый телевизор.

      Я обожглась, вскрикнула, Марион заплакала, а Люси разлила какао на диван.

      Я села и взялась руками за голову.

      Мне хотелось ее отвинтить, положить перед собой на пол и точным ударом ноги отправить ее как можно дальше.

      Так далеко, чтобы ее больше никто и никогда не нашел.

      Но я