Последний секрет. Бернар Вербер

вас узнавать. Конечно, это единственный мотив.

      Лукавая улыбочка.

      Он не оборачивается и продолжает смотреть на море.

      – Нет. У меня есть еще один мотив, более личного характера.

      Она съедает засахаренную вишенку.

      – Гм… По-моему, я теряю память. Например, когда я начинаю фразу, а меня перебивают, я теряю нить и не могу вспомнить, о чем говорил. Точно так же мне стало трудно запоминать номера, например коды, чтобы войти в здания, или номера моих кредиток. Меня это беспокоит. Боюсь, мой мозг стал работать хуже.

      Поставив локти на подоконник, Лукреция смотрит на море.

      Слон теряет память.

      – Вы, наверное, переутомились. К тому же сейчас приходится запоминать столько разных цифр… Теперь они на машинах, в лифтах, в компьютерах.

      – Я прошел экзамен в клинике памяти, в парижской больнице Питье-Сальпетриер. И они ничего такого не нашли. Расследуя это дело, я надеюсь лучше понять мой мозг. У моей бабушки со стороны отца была болезнь Альцгеймера. В конце концов бабушка перестала меня узнавать. Она встречала меня словами: «Здравствуйте, мсье, вы кто?» А моему деду говорила: «Вы не мой муж, он гораздо моложе и красивее вас». Его это сильно задевало. Когда приступы проходили, она очень страдала от сознания того, что с ней случилось. Одна мысль, что это может произойти со мной, приводит меня в ужас.

      Вдали желтое солнце становится оранжевым. Посеребренные облака проплывают по небу. Долгое время оба журналиста созерцают горизонт, радуясь, что они в Каннах, в то время как остальные парижане все еще в плену своего серого города.

      Мгновение отдыха и тишины.

      Лукреция отмечает про себя, что люди чаще думают, чем говорят, а из-за этого теряется много информации.

      Мы не знаем их мыслей, то, что они несут в себе.

      Внезапно Исидор подскакивает и смотрит на часы.

      – Скорее, новости начинаются!

      – Что же там такого животрепещущего? – возмущается Лукреция.

      – Мне надо знать, что происходит в мире.

      Анонсы уже прошли, и теперь каждый сюжет преподносится детально.

      «Забастовка преподавателей лицея. Они требуют повышения заработной платы».

      На телевизионном экране появляются демонстранты.

      – Вот, пожалуйста, мотив всегда один и тот же, – скептически усмехается Лукреция.

      – Ошибаетесь. На самом деле они требуют не денег, а уважения. Раньше преподаватели имели большое значение, а теперь им приходится не только воевать с учениками, которые их не ценят, но еще и администрация просит нести тяжелое бремя: заменять несостоявшихся родителей. Преподавателей выставляют в невыгодном свете, будто только они жаждут каникул и привилегий, тогда как они всего лишь хотят благодарности. Поверьте, если б они могли, на их транспарантах было бы написано «Больше уважения», а не «Больше денег». Вообще свои истинные мотивы люди высказывают очень редко.

      Диктор продолжает свою канитель:

      «В тайной лаборатории Колумбии, финансируемой различными объединениями, разработан новый наркотик,