Последний секрет. Бернар Вербер

с длинными заплетенными волосами. Он поглощен чтением «Ромео и Джульетты».

      – Добрый день, мы журналисты и хотели бы встретиться с судебно-медицинским экспертом по делу Феншэ.

      Консьерж не сразу удостаивает их взглядом. Драма, произошедшая когда-то с веронскими любовниками, а также с их родителями, родственниками и друзьями, казалось, потрясла его, и поэтому у него такой грустный вид, когда он открывает окошко, защищающее его от непрошеных посетителей.

      – Сожалею, есть четкая инструкция: кроме следователей, никого в лабораторию не пропускать.

      Консьерж-антилец снова погружается в свою книгу как раз на том моменте, когда Ромео объясняется в любви, а Джульетта говорит ему, с какими неприятностями он может столкнуться из-за ее недалеких родителей.

      Исидор Катценберг лениво вытаскивает купюру в пятьдесят евро и прижимает к окошку.

      – Это вас не интересует? – рискует он.

      Ромео и Джульетта слегка теряют свою привлекательность.

      Окошечко открывается, и оттуда высовывается проворная рука, готовая схватить купюру. Исидор обращается к своей подруге:

      – Лукреция, запишите четвертый мотив: деньги.

      Она вынимает записную книжку и пишет.

      – Тс-с-с-с, нас могут услышать, – говорит консьерж.

      Он хватает купюру, но Исидор ее не отпускает.

      – Что вы сделаете с этими деньгами? – спрашивает он.

      – Отпустите, вы ее разорвете!

      Оба сжимают купюру и тянут в противоположных направлениях.

      – Что вы сделаете с этими деньгами?

      – Ну и вопрос! Вам-то что с того?

      Исидор не ослабляет руку.

      – Ну хорошо… даже не знаю. Куплю книг. Дисков. Фильмов, – отвечает охранник.

      – Как можно назвать эту четвертую потребность? – громко спрашивает Лукреция, которую забавляют ситуация и смущение консьержа.

      – Скажем, потребность в комфорте. Первое: прекращение боли; второе: избавление от страха; третье: удовлетворение нужд выживания; четвертое: удовлетворение потребности в комфорте.

      Консьерж сильнее тянет купюру и наконец получает ее. Дабы избавиться от этих шумных людей, он нажимает на кнопку – и большая стеклянная дверь с рычанием открывается.

      14

      Когда Жан-Луи Мартен очнулся, он обрадовался, что выжил. Затем он возликовал, что не чувствует никакой боли.

      Он понял, что лежит в больничной палате, и решил, что все же должен иметь какие-нибудь повреждения. Не поднимая головы, он посмотрел на свое тело, одетое в пижаму, и убедился, что все четыре конечности на месте, нигде нет ни гипса, ни шины. Он испытал облегчение, что цел. Попробовал пошевелить рукой, но она не двинулась. Попробовал шевельнуть пальцем. Снова безрезультатно. Он хотел закричать, но не смог открыть рот. Ничего не работало.

      Осознав свое состояние, Жан-Луи Мартен пришел в ужас. Единственное, что он мог – видеть только одним глазом и слышать только одним ухом.

      15

      Запах селитры – в подвале. Все-таки морг.