Харбин. Евгений Анташкевич

Петрович сел, потянулся и почувствовал, что шея ещё болит.

      – Добрый день… вечер, Кузьма Ильич! Я всю дорогу проспал?

      – Так и есть, Александр Петрович! И даже похрапывали! Так я пойду?

      – Подождите немного, я схожу умоюсь!

      – Конечно, конечно, Александр Петрович! Святое дело! Водичка в ручье ледяная, доложу я вам. Освежает!

      Александр Петрович спустил с телеги ноги, присел разок для разминки и пошёл к ручью.

      Караван распрягся, лошади шумно жевали сено, люди ходили то к костру, то к ручью и что-то варили в котелках, подвешенных на самодельных таганах; тихо перебрасывались словами; кто-то заворачивался в одеяла и пристраивался спать. Дневную жару сменила таёжная прохлада, и от котелков поднимался плотный бело-розовый в свете костра пар.

      Александр Петрович дошёл до ручья, ополоснул лицо и руки и вернулся к телеге. Тельнов разложил еду, но не притрагивался к ней, пока не вернётся Александр Петрович.

      – Я всё же успел немного разогреть батат, без горячего оно плохо.

      Сначала ели в тишине, Тельнов быстро справился с бататом, густо присыпая его солью.

      – А я вот всё думаю, Александр Петрович, где же мы всё-таки оказались, что это за Китай такой, знаете ли, что китайцев почти нет?

      Голова была ещё тяжёлой, и разговаривать не хотелось, но любознательность старика надо было удовлетворить, в конце концов, он сам позвал его с собой, в эту неизвестную страну, с неизвестным народом и непонятным языком, а так получалось даже неприлично.

      – Это, Кузьма Ильич, даже и не вполне Китай…

      – В том-то и вопрос, уж простите, что перебил! К примеру сказать, в Сахаляне мы были, так там китайцев, что в Благовещенске, почти одинаково, а дальше деревня эта… Ай…

      – Айхунь!

      – …та, что на берегу! И там их не так уж и много. С нами ехали староверы, я с ними разговорился, они говорят, что их деревня вся населена только русскими. Как так получается – и вроде Китай, и не Китай! Странно!

      – Почти так и есть. Это самый северо-восточный район Китая, Маньчжурия, когда-то здесь жили маньчжуры. Китайцы живут намного южнее: от Мукдена, или, как они его называют, Шэньяна, на юг, а там дальше пекинская провинция, шаньдунская, потом Шанхай и так далее. Это уже Китай – настоящий.

      – Вы там бывали?

      – Приходилось! Эти места, северо-восток, они начали осваивать сравнительно недавно и делали это очень медленно. – Александр Петрович рассказывал и выполнял как бы две задачи: просвещал старика и пытался разговориться сам, потому что чувствовал, что после тяжёлого дневного сна его голова была тяжёлой и медлительной. – Их сюда много приехало, когда мы стали строить железную дорогу; появилась работа, начали строиться города, стало легче осваивать землю, и русских сюда много пришло, из Приамурья, Забайкалья, и жили все довольно мирно…

      – Прямо пустая земля до этого была? – Кузьма Ильич явно заинтересовался.

      – Не совсем. Были и есть старые китайские и маньчжурские города,