Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера (сборник). Андрей Шляхов

Почувствовал вдруг, что если никак не отреагирую, то никогда не прощу себе этого. С другой стороны, понял, что если отреагирую, то буду выглядеть… мягко выражаясь – забавно. Вот и пришлось разыграть случайную оплошность. Опять же – и душу потешил, и от выговора уберегся. А то и от тюрьмы. Бондарь – гнилушка, выбей я ему пару зубов, он тут же бы в милицию с заявлением побежал.

      – Такой может, – подтвердил Эдик. – Ты все сделал правильно.

      – Вот! – Данилов повысил голос. – Вот о чем я хочу поговорить. О том, что правильно и что неправильно. Но не глобально – абстрактно, а применительно к моей жизни. Это не противоречит твоим принципам?

      – Нет.

      – Прекрасно! Тогда слушай… Когда-то, в далекие студенческие годы, когда жизнь казалась сплошным праздником, у меня была девушка… Есть варианты ее имени?

      – Гюльчатай Абдурахмановна ибн Хоттаб? – не раздумывая, сказал Эдик.

      – Допустим, – согласился Данилов. – Хотя для удобства можно назвать ее… ну хотя бы Еленой. Так вот, мы с Еленой любили друг друга и все у нас было хорошо. Ты ешь, ешь, а то остынет. Я долго говорить буду.

      Эдик послушно начал уплетать чанахи.

      – Нельзя ли принести нам всякой мясной нарезки? – Данилов отвлекся на официантку, так кстати подошедшую к столу.

      – Можно! – обнадежила официантка. – Зелени еще принести?

      – Да.

      Официантка ушла. Данилов поразился тому, как она ходит. С одной стороны, вроде так неторопливо покачивает бедрами, а с другой – снует туда-сюда очень быстро. Загадка.

      – Так вот. В один не так чтобы очень прекрасный день Елена сообщила мне, что выходит замуж за другого…

      – Почему? – Эдик перестал есть.

      – Потому что ее не устраивали наши отношения. Ты ешь… Она считала, что я должен сделать ей предложение, а я считал, что это ничего не изменит в наших отношениях. Не может изменить. Ну, сходим мы в загс, обменяемся там кольцами, а дальше что? Неужели это может добавить счастья?

      – Традиции живучи, – вздохнул Эдик. – И женщины всегда хуже смотрят на гражданский брак, нежели мужчины.

      – По-разному бывает… В общем – мы расстались.

      – Ты страдал? – Эдик, кажется, позабыл о своих, недавно заявленных, принципах.

      Взгляд его был полон сочувствия. Даже не сочувствия, а сострадания.

      – Ты будешь хорошим врачом, – отметил Данилов. – Если не сопьешься раньше с нами.

      – Я постараюсь, – серьезно пообещал Эдик. – Но ты не ответил на мой вопрос.

      – Я очень страдал…

      Данилов вспомнил ту хандру, накатившую на него перед самыми экзаменами, когда он чуть было не вылетел из института. Ни до чего не было ему дела, все валилось у него из рук – и учебники, и ложка, и бритва. Он отощал, зарос и еле-еле (и то, благодаря хорошему впечатлению, сложившемуся о студенте Владимире Данилове у преподавателей за время учебы) вытянул сессию на тройки.

      Светлана Викторовна не знала, что и думать. Она волновалась, расспрашивала, строила предположения, но никак не могла догадаться, что виной всему та самая «наглая