Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера (сборник). Андрей Шляхов

Я знаю тут неподалеку, на Ташкентском одно кафе…

      Кафе держал тбилисский армянин по имени Вазген, друг детства доктора Саркисяна. Однажды при совместном посещении заведения Саркисян познакомил Данилова с Вазгеном.

      – Вова – наш человек, – серьезно сказал Саркисян, представляя Данилова.

      – Армянин! – обрадовался Вазген, горячо потряс руку Данилова и разразился длинной тирадой на армянском.

      – Нет, – покачал головой Саркисян. – Вова не армянин. Просто – хороший человек и хороший врач.

      – Хороший врач в наше время на вес золота! – Вазген еще усерднее потряс даниловскую руку. – Рад знакомству!

      – Теперь у тебя два знакомых хороших врача, – констатировал Саркисян. – Это здорово!

      – А второй кто? – Вазген наконец-то выпустил руку Данилова.

      – Как – кто? Я!!!

      – Ай, бичо?! Ты?! – деланно удивился Вазген. – Можно подумать, я забыл, как ты у меня в школе все контрольные списывал?!

      Приятели шутливо пререкались весь вечер. На прощанье Вазген, к тому времени не очень твердо державшийся на ногах, пригласил Данилова заглядывать в кафе по-свойски. Данилов не преминул воспользоваться приглашением и вскоре стал завсегдатаем. Особенно он любил после трудного дежурства побаловать себя тарелкой наваристого хаша – супа из говяжьих копыт с требухой…

      – Я – за, Владимир Александрович! – обрадовался Эдик. – Как говорится – только штаны подтяну!

      – Пошли, – Данилов встал из-за стола. – И прекрати называть меня на «вы» и по имени-отчеству! Просил же уже…

      – Да как-то неудобно. Вы старше…

      – Неудобно напоминать человеку о его возрасте, – Данилов шутливо погрозил Эдику пальцем. – Привыкай. Или же я тоже перейду на «вы» и буду называть тебя Эдуардом Сергеевичем. Получится полный… марлезонский балет.

      На выходе с подстанции им повстречался Федулаев.

      – Наслышан от Могилы о твоих подвигах, – сказал он Данилову. – Он говорит, что Витьку теперь голову брить не придется.

      – Наш долг – помогать ближнему! – Данилов вспомнил выражение физиономии ошпаренного Бондаря и не смог сдержать улыбки. – Но бритва ему еще пригодится. Я его все-таки чаем облил, а не кислотой.

      – Пожалел, значит? – усмехнулся Федулаев, на дух не переносивший Бондаря.

      – Кислоты под рукой не оказалось, – ответил Данилов. – Счастливого дежурства!

      – Счастливо отдыхать! – отозвался Федулаев, потрясая в воздухе сжатым кулаком.

      Данилов и Старчинский вышли на улицу. Эдик посмотрел на солнце, подвешенное в чистом, без единого облачка, небе и блаженно сощурил глаза:

      – Хорошо!

      – Пешком? – предложил Данилов. – Или проедем две остановки?

      – Погода хорошая – можно и пешком, – ответил Эдик. – Две остановки – это не расстояние и даже не дистанция.

      – Тогда шагай помедленнее, а то я за тобой не успеваю. Года берут свое.

      – Да ладно ва… тебе! – засмеялся Эдик. – Не надо косить под аксакала! Особенно – без седой бороды!

      Данилов