Олимпийские страсти. Тайны лабиринта. Любовь Сушко

о, грозный брат мой,

      Ее на землю отпускай,

      А мы вернем ее обратно,

      Лишь соберем там урожай.

      Любовь земли не уничтожит,

      И если ты ее любил,

      Как говоришь, тогда тревожно

      Ты сохрани нам вечный мир.

      8

      Ведь мы его отвоевали

      У чудищ в этот грозный час.

      Не погуби его в печали,

      Живи, и будет среди нас

      Она полгода оставаться,

      Потом к тебе опять придет.

      Аид так долго не сдавался,

      Но Зевс его решенья ждет.

      И Персефона улыбнулась,

      Прильнула ласково к нему:

      – С тобой всегда, к тебе б вернулась,

      Приказ отца теперь приму.

      Любовь, окрепшая в разлуке,

      Скрепит до срока наш союз,

      И он схватил ее на руки.

      – Я жду тебя, я так боюсь…

      9.

      И Зевс смотрел на них и стрелы

      От ярости во тьму метал,

      – И что нашел он в самом деле?

      Аид со смехом отвечал:

      – Я в ней всех женщин нынче вижу,

      В ней все богини для меня.

      Нет никого родней и ближе.

      Тебе такое не понять.

      И ничего он не ответил,

      На Люцифера зло взглянул,

      И улетел, как буйный ветер,

      Смутив Аида тишину.

      А жизнь текла в любви и неге,

      К нему спускается Орфей,

      Он, песней покоривший небо,

      Не уберег жены своей.

      10.

      Об Эвредике попросила,

      У мужа Персефона вдруг:

      – Ты отпусти, ведь так красиво,

      Поет нам юноша. – О, друг, —

      Аид в печали усмехнулся, —

      Но он полюбит. – Почему?

      – Смотри, он снова оглянулся,

      Он не осилил эту тьму.

      И долго плакала в печали.

      Там Персефона о певце,

      Ведь их любовь была в начале,

      А оказалось, что в конце.

      – Зачем такие испытанья?

      Но не сдавался снова он.

      – Ты верить, друг мой, не устанешь,

      Когда любим, когда влюблен.

      11.

      И вдруг к нему Тезей явился.

      Как дерзок Посейдона сын.

      Аид в лице переменился.

      Он Персефону попросил.

      Что делать, если там Медея,

      Всем миром правит сгоряча,

      Он усадил тогда Тезея,

      – Ты жди Геракла, мне нельзя

      С тобою спорить, охладишься,

      И может быть, умеришь пыл,

      Для новой жизни возродишься,

      Как Зевс, кого же ты любил?

      И черной птицею Медея,

      Пришла к Аиду и ждала.

      Не дождалась тогда Тезея,

      И снова в ярости была.

      12.

      – Любовь твоя лишь месть Язону,

      Но тот, кто любит, тот не мстит, —

      И в лабиринте, словно дома,

      Он о любви твердит Аид.

      И снова слезы старой Реи,

      И песни дивные во тьме.

      Уходит в ярости Медея,

      А он остался в тишине.

      И обнимая Персефону,

      Он