Сумерки берлинских идолов. Влад Евгеньевич Ревзин

островке.

      По небу пробежала светящаяся полоска и исчезла за деревьями. Ветви, колеблемые слабым ветерком, тихо качались.

      Он пожелал себе удачи. Помедлил, пожелал здоровья и покоя жене и детишкам. Еще помедлил, и добавил в список Хельгу. Сделал последнюю затяжку, с сожалением затушил окурок в латунной пепельнице.

      Огляделся, и прежде чем уйти, погладил правого пупса по каменной голове, а потом повернул его на половину круга, – и теперь ангелочек высматривал что-то в кустах роз, растущих в маленьком садике.

      В полдень следующего дня Карл Кюла сидел на скамейке на аллее Зимсонвег, с видом на Бранденбургские ворота и Рейхстаг. В Тиргергардене по аллеям гуляли птицы и няни с детьми. Старики кормили уток.

      Солнце грело почти как в сентябре.

      На аллее показалась чуть сгорбленная фигура пожилого мужчины в темном, он тяжело опирался на палку. Человек не торопясь двигался вдоль аллеи, заглядываясь на детей, играющих на лужайке.

      Отличный образ, подумал Кюла с одобрением. Кто бы мог подумать, что этот унылый старикашка способен бесшумно убить человека на голову выше его, а потом протащить раненого товарища несколько километров.

      Пожилой господин достиг скамейки. Немного поразмыслил, принял решение немного отдохнуть. Он сел на свободный край скамейки, и доска жалобно скрипнула под тяжелым телом. Старик облегченно вздохнул, откинулся на спинку. Трость он положил между Карлом и собой, вытянул ноги.

      – Притомились, дедушка, – спросил Кюла с усмешкой.

      – А ты попробуй, походи, – сгорбившись и шаркая, да с подушкой на пузе, да в этом пальто. Оно весит килограммов двадцать. Берлинские пенсионеры, – выносливый народ, скажу я тебе.

      Карл скучающе посмотрел вглубь Зимсонвег.

      – Ключ у меня.

      – Это хорошо.

      – Можно теперь узнать, от чего он?

      Человек в черном пальто скрестил ноги.

      – Теперь можно. Он от несгораемого шкафа.

      – Понятно, что не от шкатулки с брошками одинокой фрау, Бруно. Где стоит шкаф?

      – В подвале дома на окраине Берлина, между Фреденау и Штеглиц. Там фирма «Hoechst AG» хранит свои новейшие разработки. Лекарства от головной боли, антибиотики нового поколения, – и еще кое-что, в чем очень заинтересованы наши.

      – Так мы отправляемся на грабеж?

      – Сегодня вечером.

      – А что это за дом?

      Человек на другом краю скамейки хмыкнул:

      – Павел, ты задаешь лишние вопросы, но так и быть… Образцы хранятся в лаборатории доктора Шредера, -правой руки Йоганна Боудермюллера, чью жену ты обхаживал так долго. Слишком долго. Именно Шредер есть мозг империи «Hoechst AG». Все новые разработки проходят его лабораторию. Химические волокна, пластик, лекарства.

      – Лаборатория не охраняется?

      – Лаборатория занимает громадный подвал под домом Шредера. Доктор одинок, жена умерла несколько лет назад. А Йоганн Боудермюллер, без своего мозга в деловые поездки