Джентльмен-разбойник. Кристина Додд

наблюдала, как леди, улыбаясь, смущаются под его восхищенным взглядом, и снова молчаливо, но горячо осудила этого человека, слишком ленивого, чтобы сбежать из этой роскошной тюрьмы. Человека, отрекшегося от собственного семейства, дабы прозябать в чужой стране.

      Взгляд Дьюранта мельком коснулся Эммы, будто вчерашней ночи не было. Он легко поклонился, потом подвинул стул к леди Фанчер.

      Генрих принес поднос со свежей выпечкой.

      Эмма начала расставлять тонкие фарфоровые тарелки и раскладывать льняные салфетки с вышитой белой буквой Ф.

      – Вы не голодны? – Леди Фанчер налила Майклу чаю. Было ясно, что она опекала его, как наседка цыплят.

      – Я перекусил, когда проснулся. – Его голос звучал более хрипло, чем накануне вечером.

      – Вам понравился ваш первый бал после стольких дней… – Алкеста оглянулась по сторонам, – заключения?

      Леди Несбитт предостерегающе кашлянула.

      – У стен есть уши, дорогая Алкеста. Шпионы повсюду. – Взяв поднос у Генриха, она незаметно кивнула Эмме. – Пожалуйста, дорогой, ешьте, вы слишком худы.

      Эмма подала Майклу тарелку.

      Дьюрант взял ее и, устроив на колене, накладывал яства с подноса леди Несбитт. В другой руке он держал чашку. Майкл выглядел довольным, смущенным и… усталым. Под глазами темные тени, галстук завязан свободно, волосы в живописном беспорядке.

      – Вчерашний праздник был великолепен.

      – Это доброта принца позволила вам присутствовать? – поинтересовалась леди Несбитт.

      – Принц Сандре воплощает доброту, как никто другой. – Рот Майкла сардонически скривился.

      Алкеста одобрительно рассмеялась.

      Но когда Эмма посмотрела на нее, ее лицо не выражало никаких эмоций.

      Уголки губ Майкла вновь дрогнули.

      – Что может быть приятнее домашнего ареста под опекой лорда и леди Фанчер? На окнах моей комнаты решетки, – он вызывающе взглянул на дам, – но я пришел на чай. Меня подозревают в измене, но позволяют пользоваться услугами камердинера. Я не могу покинуть Морикадию, но посещаю ее самые прекрасные увеселения.

      – Сандре велел давать вам такую свободу, какую я найду разумной, – сказала леди Фанчер. – И любезно предложил приглашать вас на наши собрания.

      – Я уязвлен, миледи. – Майкл приложил руку к груди. – Вы явно не считаете меня мошенником или злодеем, способным украсть фамильное серебро или сбежать с горничной-морикадийкой.

      Женщины засмеялись.

      – Какой абсурд. – Леди Несбитт пыталась говорить строго, но улыбка озарила ее глаза.

      – Неужели я такое безликое существо, что при моем появлении дамы, прикрываясь веерами, зевают? Разве я не могу задумать злой план изменить униформу дворцовой стражи с красно-синей на элегантный сиреневый или… или…

      Женщины веселились от души.

      – Или проехаться ночью верхом, нарядившись призраком? – пошутила Алкеста, но, спохватившись, прикрыла рот рукой и взглянула на леди Фанчер