Звени, монета, звени. Вячеслав Шторм

в невидимых часах. Время уходит, легким песком просачивается сквозь пальцы. И не остановить его никому, даже Мудрому. Скоро будет поздно. Совсем поздно. Как мне потом жить после всего этого? Как смотреть на улице в глаза людей. А все остальные братья? Они, которые сейчас спят и не знают, что их глава одной фразой, за несколько жалких секунд превратил их всех в преступников. За что им, невиновным в своем неведении, каждый день, всю свою жизнь носить на себе позорное клеймо, читать во взглядах: «И ты тоже один из тех…» Неужели Вы, о Владычицы, допустите крушение величайшего во всех Четырех Пределах Братства?

      А может… Может, это и был ваш знак? То, что я, недостойный, слышал этот разговор? Неужели именно на меня возложена эта тяжкая миссия – восстановить справедливость?

      Дверь. Тяжелая дверь из толстых дубовых досок, скрепленных коваными стальными полосами.

      Не заперта.

      Свет от факела в держателе – латной перчатке – мечется по темному коридору. Кажется, что ноги, соприкасаясь с каменным полом, грохочут громче кузнечных молотов.

      Ни души.

      Поворот.

      – Что ты здесь делаешь, принятый?

      Властный голос громовым раскатом. Горной лавиной. Карающей молнией. Наставник Найджелл!

      – Я задал вопрос, принятый? Ты плохо меня слышишь? Как ты посмел покинуть отведенную тебе келью до тех пор, пока за тобой не придут?

      – Я… слышу хорошо, Наставник…

      Спокойно. Не делать резких движений. Спокойно приблизиться. Еще на шаг. Еще.

      – Тогда отвечай, мальчишка!

      – Всё дело в том… – Пора!

      Ты сам меня учил этому удару, Наставник Найджелл. Прости. У меня не было другого выхода. Надеюсь, когда ты обо всём узнаешь, ты сможешь простить своего неблагодарного ученика. А пока я прислоню тебя к стене… вот так. И возьму твой меч. Мне он сейчас нужнее…

      Дверь в конце коридора. Не заперта. Из-под нее пробивается узкий лучик света.

      Открылась без скрипа.

      Стол, заваленный свитками. Потрескивают в камине поленья, озаряя всё вокруг красноватым колеблющимся светом. К столу придвинуто массивное кресло. В кресле, лицом к окну и спиной к двери – высокий человек. Седая, коротко стриженная голова чуть наклонена, сильные руки расслабленно лежат на подлокотниках. Спит? Рассматривает что-то, лежащее у него на коленях? Мертв?

      – Закрой дверь, мальчик. Я уже староват для сквозняков. – Меч в руке мгновенно наливается непомерной тяжестью.

      Потные ладони едва удерживают рукоять. Колени противно подрагивают.

      Делонг поднимается во весь свой исполинский рост, упирается ладонями в столешницу, наклоняется вперед, разом заполняя собой едва ли не всё свободное пространство в комнате. Бесконечно долго смотрит. Просто смотрит, не отводя тяжелого – куда там мечу! – взгляда холодных зеленых глаз.

      – Ты хотел мне что-то сказать?

      Проклятие!