Статус человека. Виталий Забирко

плакал. Крупные слезы стекали по морщинистым щекам на дрожащий рот.

      – My God… My God… Can i hope, what…[3]

      Он внезапно затих, только всхлипывал и, моргая, смотрел на Родиона.

      – Прошу прощея. Вы не кумуете по-аглицки… – спохватился он. – Та чо та я? Топа сюда, ближте, и опущайтесь.

      Родион непроизвольно шагнул вперёд. Старолинг… Дед, а, дед, а ты, наверное, старый, очень старый, древний, можно сказать, старик.

      – Ах да, не на чо… – лепетал старик. Он пошарил глазами по хижине. – Вон-вон у том куту еща ящик. Вы его подважте и опущайтесь.

      Родион выволок ящик из угла, перенёс поближе к старику и сел. Совершенно ошарашенный.

      – Вы уж прощея мя, – сказал старик, – но я не можече…

      Он смотрел на Родиона как на заморскую зверушку, большими, со светящимися белками глазами и вдруг, чуть ли не скуля, спросил: – Како там на Земле? Вы давно оттоле?

      Родион помялся, не зная, что сказать.

      – На Земле всё нормально. По крайней мере, так было сегодня утром.

      – Сегод..? – оборвал его старик и поперхнулся. Глаза его разгорелись. И потухли.

      – Cod forbid… – забормотал он. – Again… Let me go for goodness' sake![4]

      Он страдальчески закачал головой, захныкал.

      – Когда та уже прекращется, когда вы престанете трзать мя? Чем дале, тем скверна… Шарнуть бы в тя чо-нибудь… – тоскливо-тоскливо протянул он и вдруг заорал: – Сковыряйся прочь, мержоча тварь! Уже и днём явитесь!

      Родион посмотрел в яростные глаза старика, напрягся, подстроился.

      – Спокойно. Успокойся. Я – самый нормальный человек. С Земли. Не галлюцинация, не фантом… Человек, – мягко внушил он.

      Старик сник, обмяк. Прикрыл глаза.

      – Кой час год? – тихо спросил он.

      Родион сказал.

      – Хм… – старик пожевал губами. – Двести годов… Двести… Ейща сумняща, млада члек, тебе тода ще в папухах не было.

      «В папухах…» – ошалело подумал Родион и тут вроде бы понял. К чему здесь эта хижина, этот старик, дряхлый, древний, со своим древнелингским диалектом… И всё-всё остальное… Двести лет назад – ревущие сопла, фотонные громады, релятивизм, архаика… Какая звёздная экспедиция не вернулась из этого сектора? Какая?! Сейчас бы третий том Каталога…

      – Ничего, – сказал он старику. – Ничего. Через неделю я закончу здесь дела (не говорить же, что у него авария и раньше, чем через неделю, корабль не починят) и заберу вас на Землю. Всё будет хорошо. – Он легонько похлопал старика по сухонькому мёртвому кулачку. – Ничего…

      Старик открыл глаза и как-то странно посмотрел на него. Губы тронула язвительная улыбка.

      – Искушаешь. – Он невесело рассмеялся. – Годов десять тому, кода… – У старика перехватило горло. – Кода ща была… Бет была… – Он замолчал, моргнул глазами, кашлянул. – Можече, я и обрясця… А им, – старик кивнул на женщину, – Земля не занужна…

      Хлопнула дверь. Пригнувшись, в хижину вошёл сумасшедший и, немного потоптавшись у порога, присел на ящик в другом углу.

      – Что

3

Боже… Боже… Мог ли я надеяться, что… (англ.).

4

Избави боже, Опять… Оставьте меня ради всего святого! (искаж. анг.)