Земля точка небо. Алексей Егоренков

удалось заглянуть в ее глаза, я увидел, как Эвридика напугана. Моторы гудели уже совсем близко.

      – Не туда! – заорал я в лицо Эврике. – Куда ты? Не туда!

      Едва она перестала сопротивляться, я отпустил ее и выбежал на трассу.

      Проскочил разделительную полосу и – пуф-ф! – опять провалился на дно.

      Мир вокруг загустел. Рисунок асфальта, колесо ограды, кривая лесной кромки, созвездие лиловых фар, – всё распалось на простую алгебру. Если считать землю плоскостью, то ограда задавала ее границу. Стая воробьев, метавшихся в небе, образовывала тесный каркас. Черные точки птиц можно было соединить линиями. Трепетавшие фары образовывали на асфальте их перевернутый оттиск. Я подумал, что небо действует как зеркало, и засмеялся бы, если бы мог дышать.

      Тонкие нити связывали действительность в единый механизм. Бесплотные огни смотрели мне в лицо, но я лишился чувства длин и направлений. Фары были повсюду, они кружили вокруг меня, сгущая вечер.

      «Отсюда следует будущее», – подумал я. Сейчас меня кто-то дернет за руку. Крикнет: эй! Эй!

      И я понял, что это уже произошло. Что Эврика стоит рядом и теребит меня. Я вернулся.

      Резиновое дыхание мотороллеров поймало нас у самой опушки. Мы проломили частокол из высохших сорняков и прыгнули в сосновую гущу, сдобренную осиновым ароматом.

      Сочные побеги одинаково цепко липли к одежде и коже. Но психоделы остались позади – хотя бы ненадолго. Мы с Эврикой запутались в клубке из хлещущих ветвей, душной зелени и паутины, но всё равно продирались напролом, едва разбирая дорогу, поочередно оказываясь то впереди, то сзади, задирая ноги и больно спотыкаясь. Я бежал с полузакрытыми глазами, и в сумраке мне порой казалось, что я лечу в прошлое, и любая сосна на пути означает конец.

      Невидимое бревно крепко задело меня под голень, и я действительно взлетел. Подо мной был ковер из точеных листьев, и я вскинул руки, ожидая удара о землю, но листья охотно расступились, предъявив длинные стебли и гнилушную пустоту.

      «А где земля», – подумал я и сразу встретил ее, шлепнувшись на дно оврага, на мягкую хвою и охапку сухих веток.

      И где…

      Что-то живое рухнуло на меня и угодило твердыми углами сразу в пару болевых точек.

      …Эвридика? Она бежала позади? Она видела, как я упал?

      Потрясение исчезло, и я понял, что ответ уже нашелся. Твердые коленки Эврики впились мне под ребра, а под ее подбородком отчаянно ныла шея.

      – Они ушли, – громко простонала она мне в ухо. – Они уш…

      – Тихо!

      В двух метрах от нас пронесся мотороллер, брызнув хвоей из-под колес. Слева раздался стрекозиный шум – оттуда приближался еще один скутер. Психоделы не спешили. Они играли с нами. Мотороллеры, укрытые от нас изнанкой зарослей, неторопливо катились мимо или резко выныривали из леса. Один развернулся у самой кромки оврага, насыпав земли мне за шиворот и заставив нас с Эвридикой вздрогнуть в унисон.

      Не знаю, сколько времени продолжалась игра, но сзади хрустнул шаг. Потом еще один.

      – Оу… – негромко отметили там, за спиной,