Земля точка небо. Алексей Егоренков

ничего не решает.

      – А что решает?

      – Деньги, – сказала девушка. Она сдула прядь со лба и хрустнула печатью, упершись в нее двумя руками.

      21 апреля 2003 года

      Мохнатый ковер впитывал шаги без звука, и Дима подошел к охраннику незамеченным.

      Это был округлый пожилой тип, до шеи застегнутый в камуфляжную форму. Он сидел у двери шестьсот девятого, разминая складной рыболовный стул широкими ягодицами. На просторном животе охранника лежала цветная газета.

      Охранник заметил Диму.

      И заверещал тонким, почти мультипликационным голосом:

      – Пошел вон! – и вскочил, опрокинув стул. Поскользнувшись на упавшей газете, охранник кинулся прочь и скрылся за бархатным поворотом.

      Слегка растерявшись, Дима постучал в дверь.

      Она приоткрылась, и в щели показалась девушка с рыжими волосами, частично завитыми, а частично торчавшими куда придется. Она выскользнула наружу, ступив на ковер босиком. На ней были только спортивные шорты и кружевной белый лифчик.

      – Вот тебе и телохранитель, бля, – она сонно глянула вслед охраннику.

      – Здравствуйте, – сказал Дима. – Я из журнала. Как его. «Ритмы-блюз».

      Девушка потянулась и схватила его за узел галстука. У нее были некрасивые пальцы – тонкие, плоские, с длинными ногтями.

      Комнату целиком заполнял теплый полумрак той глубины, при которой видны цвета, но стираются оттенки. На потолке ее плескались голубые блики – посередине комнаты в полу скрывался бассейн-джакузи. В его подсвеченной воде носились друг за другом невзрачные серые рыбки.

      Девушка ступила прямо на бассейн, который оказался запечатанным прозрачной крышкой с большой наклейкой: «НЕ КУПАТЬСЯ! Рыб не кормить».

      – Глянь, Юль, чё я привела, – сказала рыжая, усевшись по-турецки над лазурной водой и ухватив себя за большие пальцы ног.

      Из полумрака выплыла еще одна девочка, очень худая, с ненатурально русыми волосами и бледной помадой. На этой не было лифчика. Она с грустью посмотрела на костюм Димы и ушла к большому зеркалу, которое матово светилось на дальней стене. Дима вывел сложный пируэт глазами, чтобы разминуться взглядом с черными точками ее сосков.

      «Странно здесь», – подумал Дима. Как внутри летающей тарелки.

      – Забей, она просто устала, – сказала рыжая. Мелкие серые рыбешки собрались у ее зада, шевеля слюдяными плавниками.

      – Это пираньи, – девушка шлепнула по крышке ладонью, и рыбки бросились врассыпную.

      Нужно было что-то делать. Дима отчаянно старался придумать, о чем бы спросил на его месте настоящий, опытный репортер?

      Он выровнял узел галстука по кадыку и сказал:

      – Юля…

      – Аня, – поправила рыжая и ткнула крючковатым белым ногтем в полуголую девушку возле зеркала. – Она Юля.

      – Аня, я должен спросить у вас… – Дима наклонил голову и поскреб в затылке. – Как вы относитесь к наркотикам?

      Аня сделала большие глаза и качнулась туда-сюда, обхватив руками колени.

      – А ты нарядный, – сказала она.

      – Спасибо.