Перстень без камня. Анна Китаева

за приближением корабля, было ровно двое – начальник порта и король.

      Зато глупые отдыхающие охотно мерзли на ветру. Им все здесь было желанным зрелищем – и желтые скалы, и лазурное море, и черный четкий силуэт трехмачтовика, вошедшего в акваторию архипелага, и молодой король Трех ветров, беседующий с начальником порта на смотровой площадке.

      Орвель дор Тарсинг, опершись на балюстраду, задумчиво смотрел, как «Гордость Севера» совершает необходимые маневры, скользя по глади вод, как кавалер по паркету танцевальной залы в фигурах церемонного танца. Северный ветер дружелюбно, но сильно подпихивал барк в правый борт, и кораблю приходилось двигаться к берегу переменными галсами. Сейчас барк шел курсом бейдевинд на всех парусах – капитан Крандж демонстрировал умение обходиться без магического попутного ветра.

      – Через десять зевков будет, – сказал король. – Как полагаете, Гайс?

      – Полагаю, через двенадцать, – не соглашаясь, качнул головой начальник порта, сутуловатый худой мужчина с уксусной миной педанта. – Впрочем, если вашему величеству будет угодно…

      – А вот мы проверим! – хмыкнул Орвель.

      Он огляделся и в углу террасы обнаружил толстенькую зевающую жабу пестрой расцветки. Король нагнулся, поднял земноводное и посадил его перед собой на перила. Жаба не сделала попытки ни вырваться из монаршьей длани, ни сверзиться с перил. Она полуприкрыла глаза и флегматично зевнула.

      – Раз, – сказал король.

      – Пора чистить гавань, ваше величество, – сказал Геберт. – Течение несет коралловый песок. Появились мели.

      – Ну вот сезоны сменятся, вода потеплеет, и можете чистить, – отозвался дор Тарсинг. – Два.

      – Неплохо бы закрыть судоходство на недельку, – заметил начальник порта. – Чтобы не мешали. Эээ… три.

      – Геберт! – возмутился король. – А поступления в казну от приезжих? Вы думаете только о том, что происходит в порту! Четыре.

      – Так я и должен думать о том, что в порту, – сказал Геберт. – Это вы, ваше величество, думаете обо всем, как и пристало монарху. Шесть.

      – Пять! – раздраженно поправил король. – Ничего подобного, монарху не пристало входить во все детали и мелочи, король должен думать о государственном благе в целом. А вот теперь шесть. И вообще, прекратите это, Геберт, хотите поговорить о делах – запишитесь на аудиенцию! А то у меня такое ощущение, будто мы с вами в считалочку играем!

      – У меня тоже, – усмехнулся начальник порта. – Простите великодушно, ваше величество. Семь.

      – Прощаю, – буркнул Орвель и тоже усмехнулся.

      – Неприятные беседы предстоят? – сочувственно спросил Геберт. – Я так понимаю, блистательная дор Зеельмайн приехала не на карнавал?

      – Восемь, – сосчитал король. – Неприятные? Да как обычно. Служить свидетелем в спорах Юга и Севера – лучше, чем оказаться камешком у них под ногами. Вы же понимаете, сударь мой Гайс, как ничтожны мы для великих держав. Именно в этом наша ценность.