Перстень без камня. Анна Китаева

сказал Майзен, – а кому сутки под веником.

      Дрейк лишь невесело усмехнулся.

      – Вы хотя бы не обязаны разгуливать в своем про́клятом виде на публике, – заметил король, устраиваясь в кресле перед очагом. Ноги он положил на маленькую скамеечку и с удовольствием откинулся на спинку.

      – Ничего, – подал голос Дрейк. Он говорил тихо и очень мягко, как будто заранее извинялся за все, что скажет или сделает. – Всего лишь сутки перетерпеть, это не страшно. Хотите глинтвейна, ваше величество?

      – Пожалуй, да, – согласился король одновременно со словами Дрейка и с предложенным напитком. – У вас есть жаба, Майзен? Я умудрился забыть свой хронометр, но не могу пропустить прибытие корабля.

      – Сколько угодно жаб! – воскликнул толстяк.

      – Благодарю, – чопорно сказал Орвель. – Достаточно одной.

      Майзен громко захохотал, и Дрейк тоже улыбнулся шутке. Даже у короля чуть дрогнули уголки губ, намекая на улыбку. Шутка была не столько смешной, сколько дружеской. Орвель дор Тарсинг питал симпатию к хозяевам кабачка, потому и позволил им обосноваться на территории замка.

      Их троих объединяло сходство проклятий. Под действием магических сил громогласный здоровяк Майзен превращался в обидно крошечную мышь, тихий вежливый Дрейк – в неуклюжего огромного дракона, а король Орвель, как и положено Тарсингу, становился здоровенным непривлекательным чудищем с лохматой шерстью, злобными глазками и дурацкими развесистыми ушами. Собственно, если бы не родовое проклятие, Тарсинги вряд ли бы согласились сменить обширные фамильные земли на северном континенте на королевскую власть над тремя островами среднего размера и пригоршней мелких.

      Архипелаг Трех ветров был единственным местом в мире, где не действовала магия. Лишь дважды в год, при смене сезонов, мировое магическое поле накрывало острова.

      Здесь обитали животные и росли растения, которые на материках были истреблены или вымерли сами в результате своих магических особенностей. Одним из таких животных была зевающая жаба – полезная маленькая тварь, которая успешно заменяла в быту хронометр, дорогую вещь для измерения времени. Дело в том, что все зевающие жабы на архипелаге зевали одновременно, с интервалом ровно в одну минуту. Конечно, они никак не показывали, который час, но вполне годились для измерения промежутков времени. Любая хозяйка знала – чтобы сварить яйцо всмятку, довольно четырех жабьих зевков. На материках они не водились, поскольку при длительном воздействии магии во что-то превращались… за давностью лет уже никто не помнил, во что именно.

      Среди постоянного населения островов изрядную часть составляли про́клятые – те, у кого злые чары не затронули истинный облик. Хотя приезжих здесь обычно было больше, чем местных. Например, на севере существовал обычай отправлять молодоженов на архипелаг Трех ветров в свадебное путешествие, чтобы они поглядели друг на друга в истинном обличье, не подправленном амулетами и заклинаниями. А на праздник смены сезонов происходило настоящее