Нечего терять. Ли Чайлд

заработками – как еще вы себя назовете?

      – Свободным человеком, – ответил Ричер. – И счастливым.

      Судья снова кивнул:

      – Я рад, что вы видите светлые стороны в своем положении.

      – А как насчет Первой поправки, гарантирующей мои свободы?[5]

      – Верховный суд управлял страной в прошлом. Теперь муниципальные власти имеют право не пускать в города нежелательные элементы.

      – Туристы являются нежелательными элементами? А что по этому поводу думает Торговая палата?

      – У нас тихий город, живущий по старым законам. Люди не запирают двери. Мы не видим в этом необходимости. Да и большинство ключей потеряно еще во времена наших дедов.

      – Я не вор.

      – Мы сторонники соблюдения осторожности. Опыт других городов говорит о том, что безработные бродяги всегда доставляют неприятности.

      – А если я не уйду из вашего города? Какое меня ждет наказание?

      – Тридцать дней тюрьмы.

      Ричер встретил это известие молчанием.

      – Офицер отвезет вас к границе города, – сказал судья. – Найдите работу и заведите себе жилье, и мы примем вас с распростертыми объятиями. Но до тех пор не возвращайтесь к нам.

      Полицейский снова повел Ричера вниз по лестнице, отдал ему деньги, паспорт, карточку банкомата и зубную щетку. Все оказалось на месте. Затем коп вернул ему шнурки и подождал около стола дежурного, пока Ричер вдевал их в ушки, туго затягивал и завязывал. После этого коп положил руку на рукоять пистолета и приказал:

      – В машину.

      Ричер прошел через вестибюль и шагнул на улицу. Солнце уже село. День близился к вечеру, дело шло к зиме, и темнело быстро. Коп успел переставить свою машину, и теперь она стояла носом к дороге.

      – Назад, – велел коп.

      Ричер услышал, что где-то далеко на западе в небе летит самолет. Единственный мотор натужно ревел. «Сессна», или «бичкрафт», или «пайпер», маленький и одинокий в огромном пустом пространстве. Ричер открыл дверцу машины и забрался внутрь. Без наручников оказалось значительно удобнее. Он уселся боком, как в такси или лимузине. Коп наклонился к нему, положив одну руку на крышу машины, а другую на дверь, и сказал:

      – Мы не шутим. Если ты вернешься, мы тебя арестуем и ты проведешь тридцать дней в той же камере. А если нам не понравится, как ты на нас смотришь, мы пристрелим тебя за сопротивление.

      – Ты женат? – спросил Ричер.

      – А что?

      – Думаю, нет. У меня сложилось впечатление, что ты предпочитаешь заниматься самообслуживанием.

      Коп на мгновение замер, затем захлопнул дверцу и сел за руль. Он помчался по улице, свернул направо и покатил на север. «Шесть кварталов до Главной улицы, – подумал Ричер. – Если он повернет налево и отвезет меня к западной границе города, возможно, я оставлю все как есть. Но если направо, на восток, чтобы я вернулся в Хоуп, может, и не стану оставлять».

      Ричер ненавидел поворачивать назад.

      Принципом его жизни было движение вперед.

      Шесть кварталов, шесть остановок. На каждом перекрестке коп мягко тормозил, сбрасывал скорость, смотрел налево, потом направо и ехал дальше. У Главной

5

Первая поправка к Конституции США гарантирует свободу слова, религии, прессы, собраний и свободу обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб.