Легенда о Фарфоровом гроте. Сергей Саканский

как немедленно позвонить в милицию.

      – Таксист! Он же все это время околачивался поблизости. Может быть таксист – и есть убийца?

      – Таксист? Почему? Какой у него мотив?

      – А какой мотив у самого мужа?

      – В таких случаях мотив один – ревность.

      – Но почему именно в Фарфоровом гроте? И, во-вторых… Ревность еще надо доказать. Факт измены, объект.

      – Этим занимаются, будь спок.

      – Ну и?

      – Пока безрезультатно. Никаких следов любовника. Думаю, доказательств еще прибавится. С минуты на минуту мы получим ордер на обыск.

      – И ты считаешь, что он убил только потому, что в моей газете вышла статья?

      – Ты еще сомневаешься? Или же думаешь… – Пилипенко наклонил голову и даже несколько двинулся в сторону Жарова, как бы наступая на него. – Ты думаешь, что на самом деле сбылось проклятье Фарфорового грота?

      Жаров опустил глаза.

      – Нет.

      – Проклятье, которое действует с тысяча девятьсот пятого года и осуществляется каждые тридцать четыре?

      – Нет.

      Жаров почувствовал, что его лоб намокает от пота. То, что он собирался сказать, было важным, катастрофическим. Но он не мог этого не сказать, поскольку уже принял решение.

      – Я закрою свою газету. Сам закрою, без твоих усилий. Но ведь есть еще шанс, что убийца не муж?

      – Есть, шанс всегда есть.

      Жаров помолчал.

      – Так вот. Если убил не он, если убийство не имеет никакого отношения к моей газете, то все останется по-старому. Но если оно так, как ты думаешь, я обещаю: такой газеты в Ялте больше не будет.

* * *

      Следователь Пилипенко так же быстро отходил, как и заводился. Жаров знал его всю жизнь и понимал, как самого себя.

      – Кофе, наконец? – предложил он.

      – Да, пожалуй. Давай-ка побыстрей: мне снова надо поехать на место преступления. Этот таксист видел еще одного человека. Я хочу посмотреть, не осталось ли там каких-то следов, что опергруппа не зафиксировала. Поедешь со мной?

      Жаров с радостью согласился, и через несколько минут они уже мчались по Кирова в милицейском «жигуленке». Жаров был рад, что события завертелись – это будет похлеще любой пьянки…

      – Свидетель хорошо разглядел этого человека, – задумчиво проговорил Пилипенко, глядя на дорогу. – По его описанию – мужчина в длинном светлом пальто, особая примета – давно не бритый.

      – Может быть – бомж? – спросил Жаров.

      – Да нет, – махнул рукой следователь, снова бросив ладонь на руль. – Говорит, эдакая гламурная небритость, как у рок-звезды, что-то вроде новорожденной бородки.

      Жаров заметил: что-то тревожит его друга, и с любопытством воззрился на него.

      – Чего ты не договариваешь?

      – Таксист сообщил нечто странное, – сказал Пилипенко. – Этот человек показался ему необычным, но он не мог толком объяснить, почему… Что-то принужденное в походке… Как он заявил, будто трехмерная модель из компьютерной игры.

      – Что это может значить?

      – Не знаю. Но, возможно, трехмерная модель тоже может оставить следы.

      Машина