Сама виновата. Мария Воронова

должен быть доступен, и даже если надумает пойти в ближайший лесок за грибами, то обязан прежде сообщить дежурной смене, под каким именно кустом его искать в случае чего.

      А мама не могла навестить его, потому что ей дорога на перекладных была уже тяжела. Сначала электричка, потом старый тепловоз, еле тянущий несколько списанных плацкартных вагонов, почему-то нареченный местным населением «Мичиганский экспресс», и еще четыре километра пешком от станции. Нет, мама уже не могла осилить такой путь.

      Вот и получилось, что они, будучи близко друг от друга, не виделись уже несколько месяцев. Мама хотела переехать к нему совсем, устроиться в местную школу учительницей, только тогда они потеряли бы ленинградское жилье, ведь пришлось бы ей прописываться в деревне.

      Ну и сельский быт, конечно… Он, молодой парень, и то еле привык, а мама… Семен тряхнул головой, отгоняя ужасное видение – мама, бредущая от колодца с двумя ведрами.

      – Сеня, солнышко, ты там не мерзнешь? Не простужаешься? Рейтузики не забываешь поддевать?

      – Сейчас в них.

      – Умница мой! Ой, чуть не забыла, у нас же Зиночка будет сниматься в кино, представляешь?

      – Правда?

      – Ну да, она прошла все пробы, и вчера ее официально утвердили на главную роль в фильме самого Пахомова!

      – Здорово! Передай мои поздравления. Хоть в кино ее увижу.

      – Ларочка, правда, сильно волнуется, как-то, говорит, неспокойно у меня на сердце, но я говорю, не тревожься, дорогая, или у вас нет бабушки, которая подстрахует? Или мы не воспитали чудесную девочку? Да боже мой, где еще вы найдете такого ребенка, я вообще не понимаю, о чем эти киношники думали целых два месяца, это же сразу было ясно, что лучше Зиночки никто не подойдет.

      – Конечно, мама!

      – И это я говорю совершенно объективно, а не потому что она моя внучка.

      Семен улыбнулся. Он обрадовался за племянницу, ведь сняться в кино – мечта каждого ребенка, но еще приятнее была мысль, что мама с головой нырнет во внучкины дела, станет ее возить, помогать делать уроки и отвлечется от тоски по сыну.

      Повесив трубку, он потянулся к специальной тетрадке, чтобы записать время разговора и потом оплатить, когда придет квитанция, но Галина Михайловна с улыбкой убрала блокнот за спину.

      – Давайте, давайте. А то мне в следующий раз будет неудобно к вам прийти.

      – Доктор, в любой момент…

      В конце концов он все же записал разговор, а Галина Михайловна вынесла ему старую болоньевую сумку и положила в нее пистолет.

      – Вот так, доктор. Только несите осторожно.

      Семен оделся и двинулся домой, держа сумку на отлете.

      – Спасибо вам, доктор! – крикнула вслед Галина Михайловна. – Дай бог счастья!

      – Да не за что, – буркнул он, – просто я ночью спать хочу, а не огнестрел оперировать.

* * *

      Ирина еще не привыкла к новой кухне. На ее прежней квартире можно было сварить обед, не вставая с табуретки, все находилось на расстоянии вытянутой руки, а здесь