История, в которой что-то происходит. Янос Ли Рувер

что падает на меня, я вижу, как мне, приторно-сластолюбиво улыбающемуся, пожимает руку довольный Президент и вручает позолоченную в рамке «ГРАМОТУ», а Илье позади нас, выдают напечатанный на крафтовой бумаге банковский чек.

      – …и силы всей страны оплот, – бормочу я, ощущая явственно привкус бумаги и запах кислотной мерзости.

      – Что? – спрашивает Илья.

      – Ничего. Плохая затея. Не хочу такое делать, – заявляю я.

      – Ну и ладно. Но ты подумай.

      Я принимаюсь обсуждать новые идеи. У меня плохо выходит изложить копошащиеся в мозгах задумки в строгом историеподобном исполнении. Я путаю, забегаю вперёд, недосказываю важные части. Попутно меня поражает, как у меня вообще выходит что-то писать, если я не могу ничего толком объяснить даже своему агенту. Илья интуитивно понимает мои задумки, он понимает, что я имею в виду, но всё же он пытается сменить направление разговора. Чуть опьянев, он хватается за надёжную, в плане позитивно укрепляющих тенденций, нить: наши общественные достижения. Их легко и приятно обсасывать.

      Я поддакиваю, хоть скептицизм во мне бурлит.

      Первая книга: проданы права на печать и экранизацию сериала за рубежом. Вторая: проданы права пока только печать, но ведутся переговоры по экранизации в полнометражный фильм. Продюсерский центр, какие-то участия в каких-то прайм-тайм шоу, лекции и интервью прошли парадом успеха пару лет назад, постепенно сходя на безвестность.

      Всё это звучно со стороны. Всем этим можно хвастаться им, остальным.

      Но в этом нет ничего особенного. Это не произвело фурор в общекультурном значении всего человечества. Возможно, вы не поймёте, но опьяневший Илья это понимает. И поэтому он прекращает блевотную ерепенистую канонаду и говорит чисто, абсолютно адекватно, выпуская в потолок желтоватый сигаретный дым:

      – Ты понимаешь, ты в этой стране первый такой.

      Я мысленно обещаю ему, что наша третья книга станет Большим и Знаковым явлением. Что о нас не забудут через короткое время. Что мы сделаем так, как хотим и при этом умудримся продать себя как можно дороже. Пьянея уже сам, я обещаю всё больше и больше.

      Но вдруг понимаю – что всё это не имеет значения.

      5. Шот

      В делах, касающихся выпивки, мне запоминается ярко и однообразно – стеклянное осушаемое дно.

      От малых рюмок, до больших пивных кружек.

      Глоток – стеклянное дно на память в подарок.

      И снова.

      Разговоры людей вокруг смутны и не имеют значения. Они источники глухого смеха, источники каких-то будущих полунадуманных историй, они как точки опор социального значения.

      Искренние источники жизни.

      Шот за шотом.

      Сегодня день рождения престарелого главы центрального телеканала. С этого же дня он добровольно уходит на пенсию. У его коллег и подчиненных чувство облегчения. Они ощущают новое, им грезятся значимые перемены, свежий бриз свобод и прочее в таком духе. В связи с этим – обстановка на празднике раскованная, воодушевлённая.

      Я на тесно усаженном