Рожден быть опасным. Дмитрий Самохин

А теперь под шумок сматываемся, – предложил я.

      Мы сорвались с земли и сломя голову понеслись в лес, стараясь уйти как можно дальше от возможного преследования. Мы оставляли за спиной пожар и крики агонии. Но за нами никто не гнался.

      В шестистах метрах от места столкновения с заградительным отрядом охраны Гоевина я наткнулся на голое мужское тело, стоящее у дерева. При ближайшем рассмотрении я обнаружил, что человека пристрочили дротиками к древесине.

      – Но почему он голый? – спросил я, слегка ошарашенный.

      – Ну, нудист, наверное, – неуверенно предположил Крысобой.

      – Ага, а чего он тогда в лесу делает? В первый раз вижу, чтоб нудисты с деревьями обнимались.

      Крысобой, ухватив мертвеца за волосы, поднял голову, поникшую на грудь.

      – По-моему, это еще один конкурент. Бывший.

      – Шесть осталось, – посчитал я. – Скажи, Марк, а за что тебя Крысобоем прозвали?

      – Старая это история, – хмыкнул Марк, отпуская мертвеца. – Будет время, расскажу.

      Мы отступили от трупа на два шага.

      И вдруг земля под нашими ногами разверзлась.

      Я вскинул руки, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и ухватился за ветку кустарника, который рос на нетронутой земле. Крысобой с криком ухнул вниз, но в последнюю секунду схватился за мои ноги. Кустарник склонился к земле, напрягая ветви, по которым бурлил сок. Я взглянул вниз. На дне ямы белели остро отточенные колья, которые торчали, словно зубы ощеренной пасти неведомого подземного чудища. Я попытался ухватиться свободной рукой за край ямы, но края обваливались, мешая уцепиться. Я увидел, что показались корни кустарника. Он не выдерживал.

      Вдруг ветка под моей рукой ожила. Она зазмеилась, обвивая мое запястье и поползла вверх по плечу. Ветка напряглась, и я почувствовал, как она стала тянуть меня вверх. Внизу застонал Крысобой. Я понимал, что простреленное плечо мало располагает к силовым нагрузкам. Ветка вытащила меня на поверхность. Я лег на живот и медленно переместился в неопасную зону, подтягивая Крысобоя. Оказавшись на тверди, я вернулся к дырке, и помог Марку окончательно вылезти.

      Марк, улегшись возле пропасти, тяжело задышал, сведя в злобе брови. Он держался за простреленное плечо. Кровотечение усилилось. Я подхватил его под мышки и оттащил в более безопасное место. На моих глазах яма закрылась, точно это и вправду была чья-то хищная пасть. Я отцепил от пояса медицинский пакет. Вколол Крысобою антибиотик, наложил на рану лекарство и перевязал бинтом.

      – Ты это видел? – спросил я Марка.

      – Видел, – отозвался Крысобой.

      – Ты знаешь, что это?

      – Яма-то? – переспросил Марк. – А она с той веткой, что нас вытащила, одним шприцом мазана.

      – Генетические мутанты, – догадался я.

      – Точно. Разумные растения.

      – Но опыты же запрещены.

      – Для всех, кроме Гоевина, – поправил Крысобой.

      И тут я увидел, как его глаза расплываются в ужасе, и оглянулся. На нас надвигался пожар. Исторгнутый