Рожден быть опасным. Дмитрий Самохин

сплюнул в болото и утер грязное лицо. – Это один из охотников. Так что на одного меньше. Вместе с тобой осталось восемь.

      – Семь, – поправил я. – Ты забыл про пьянчужку.

      Альбинос зашевелился.

      – Только что он здесь делает? – размышлял Марк.

      – А где ему быть? – удивился я.

      – Он покинул гостиницу две недели назад. И отправился на охоту. Это он три километра за две недели пер. Приличная скорость. Нечего сказать.

      Альбинос открыл глаза и скривился, будто от яркого света.

      – Ты чего, урод, палить начал? – склонился над ополовиненным Крысобой. – Ни себе, ни другим?

      Альбинос расхохотался.

      – Ты чего ржешь, сука? – удивился Марк.

      – Вы еще пожалеете, что я вас не прикончил, – ответил Альбинос.

      Из его рта сочилась клюквенным соком кровь.

      – Ты что, охренел, урезанный?

      – Здесь кольцо. Дальше дороги нет. Придется все начать сначала.

      Альбинос, точно ребенок, погрозил пальцем Крысобою.

      – Придурок…

      Крысобой пнул Альбиноса.

      – Ты где две недели петлял? – осведомился я.

      – …от медведей сюда и обратно… от медведей сюда и обратно… от медведей сюда и обратно… от ме…

      Бормотание Альбиноса было прервано сухим щелчком «Шмеля». Пуля пригвоздила его голову к дереву.

      – Он нам больше не нужен, – пояснил Крысобой. – Попехали дальше.

      Закинув рюкзак за спину, он упрямо прыгнул в жижу, погрузившись в нее по пояс. Подмигнув мне, Марк, раздвигая телом шевелящуюся трясину, заскользил прочь от Альбиноса.

      Не тратя время на размышления над словами ополовиненного, я последовал за Марком, но вскоре нам доходчиво объяснили то, о чем Альбинос говорил туманно.

      Через пятнадцать минут мы покинули болото и выбрались на берег. Начинался лес, однако стоило нам углубиться в сосновую чащу, пространство вокруг нас вздрогнуло и свернулось. Вместе с нашим сознанием.

      Когда я очнулся, моя голова раскалывалась, словно из нее, как из яйца, кто-то пытался вылупиться. Я открыл глаза и осмотрелся. Марк распластался рядом со мной. Его лицо было залито кровью, а над нами возвышались Медвежьи скалы.

      Глава девятая

      Высшая мудрость солдатской жизни – умение бодро рапортовать «Есть!» и ничего не делать.

Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана

      Дорога до леса во второй раз далась нам нелегко. Мы шли понурые и в душе матерились. Крысобой собирал гайки, разбросанные им в первом заходе. Создавалось ощущение, что над нами издевались, а когда лес вновь отбросил нас к Медвежьим скалам, Крысобой устроил поругание болота. Выразилось это в том, что он истратил две обоймы, отправив их в аномальную зону, которая расплющила гайку до двухметровой лепешки. Когда взрыв гнева свернулся, Крысобой укрылся в овражке, ожидая ответной отдачи зоны поглощения. Лишь когда мы удалились от нее на двести метров, за нашими спинами загрохотали выстрелы, больше похожие