Рожден быть опасным. Дмитрий Самохин

на спину и перекатился за дерево. Солдаты охраны заняли позицию в начале садовой дорожки, укрывшись за скамейками и статуями. Оценить их количество мне не удалось. Я нацелил «Шершень» на садовую дорожку и заозирался по сторонам. Крысобой отцеплял от пояса гранаты и раскладывал их перед собой, точно пасьянс. А Музыкантская вытащила пистолет и проверяла обойму. Ее солдаты, как зеркало, повторяли ее действия.

      – Не стрелять!!! – завопила Рената. – Не стрелять!!!

      Крысобой вздрогнул и злобно покосился на свою бывшую пассию. Он оставил в покое гранаты и вытянул из-за пояса пистолет класса «Кактус», намереваясь всадить в женщину всю обойму игл.

      Я зашипел на Марка.

      И Марк меня услышал. Он убрал «Кактус» на грудь, так, чтобы при случае до него легко можно было дотянуться, и взглядом волка впился в Ренату, ожидая от нее подвоха.

      – Ребята, это я, полковник Музыкантская!!! Прекратить стрельбу!!! Мы доставляем пленных для Себастьяна Гоевина!!! – разорялась Рената.

      Но солдаты плохо понимали ее и осыпали наш квадрат свинцовым удобрением.

      – Кончайте стрелять, дебилы недоношенные!!! Мать вашу драную!!!

      Такой разговор солдатам пришелся по вкусу. Стрельба в одно мгновение прекратилась, и на садовую дорожку повыползал наткнувшийся на нас отряд.

      – Поднимайте свои тощие зады, шакалы!!! – прокричала Рената, обращаясь ко мне и Марку.

      Крысобой зарычал, наверно, поклявшись при случае порвать Музыкантскую на куски, но послушался и оставил боезапас на траве. Я с большой неохотой, отодвинув «Шершень» в кусты, поднялся и демонстративно заложил руки за спину. Ко мне подскочил шустрый рядовой из нашего отряда и, уперев дуло автомата в позвоночник, толкнул на дорожку.

      Что-то должно было произойти.

      Я чувствовал движение воздуха, упоенного предвкушением грядущих смертей.

      Под конвоем мы с Крысобоем, сверля глазами спину Ренате, приблизились к отряду охранников, столкнувшихся с нами. Их было двадцать человек. По два выстрела на каждого.

      В том, что это подстава со стороны Музыкантской, я не верил. Ловушка была. Я ее чувствовал, но в этой ловушке мне, как и Крысобою, была уготована участь хищного паука, а охранникам – мух, угодивших в нашу сеть. Надо только помнить, что паучихи имеют привычку питаться особями мужского поля.

      Марк Крысобой был уверен в обратном. Он уже жалел, что оставил гранаты, которых бы хватило, чтобы отправить охранников вместе с Музыкантской к праотцам.

      – Лейтенант Клопов, – козырнул Ренате старший по званию.

      – Полковник Музыкантская, – ответила Рената. – Какого хрена вы стали палить без разбору? Что, форму не разобрали?

      – К нам поступило сообщение, что группа террористов может прорвать периметр и что они могут быть одеты в форму гвардии, – доложил лейтенант.

      – Кто-нибудь еще проходил?

      – Один человек пытался пробраться сквозь сад. Отстреливался. Вторая рота обезвредила его.

      Я победоносно оглянулся на Крысобоя. Теперь у нас только трое конкурентов.