Маньяк всегда прав. Вячеслав Жуков

понапрасну. Ты – подозреваемый. Тебе понятно? У меня есть основания тебя подозревать.

      – Но я не убивал Наташу! Не убивал! Честное слово! – Валерка, сам того не желая, заплакал. Не потому, что думал разжалобить твердолобого лейтенанта. От обиды. Убита его любимая девушка, а этот гад подозревает его и, похоже, будет стараться засадить.

      – Ладно. Давай с тобой по порядку.

      – Но ведь вы же мне не верите! Ни одному моему слову.

      – Молчи! – зашипел лейтенант. – Не надо лишних слов. Отвечай лаконично и конкретно. Антипова вчера была с тобой в ресторане?

      – Да. Была. Конечно. Чего бы я один туда поперся? Мы сидели. Потом…

      – И что же потом? – спросил опер с ухмылочкой. Ведь не верил, гад, Валерке.

      – Потом поссорились. Я ушел. Она осталась.

      – Где?

      – Возле ресторана. Я уехал. А она осталась возле остановки, – Валерка вздохнул и шмыгнул носом, утерев платочком слезы.

      – Постой. Ты же только что говорил – у ресторана?

      – Да остановка там рядом. Можно считать – у ресторана. Понимаете, я был сильно пьяный. Почти ничего не помню.

      – Значит, ты был в таком состоянии, то есть степени опьянения, что ничего не помнишь? – уточнил твердолобый лейтенант и, записав это в объяснение, добавил: – Пишу с ваших слов, гражданин Валяев.

      – Был, – сознался Валерка, взглянув на часы. Сейчас для него было важно, чтобы как можно скорее пришла мать. И тогда конец всем мытарствам. Она позвонит, куда надо, договорится и уж никак не позволит этому твердолобому издеваться над сыном. Все мысли его были сейчас только об этом, поэтому на вопросы мента он отвечал сбивчиво и не сразу сообразил, зачем лейтенант спросил его о каком-то ноже. Напряг память. «Вроде был нож. Со стола взял. Или не было ножа? Черт его знает, так сразу и не вспомнишь».

      – А куда вы, гражданин Валяев, дели нож, который взяли со стола в ресторане?

      «Откуда этот мент знает про нож?»

      А Зуев об этом спросил его просто так, чтобы взять на понт. Раз девушке отрезали голову, значит, нож обязательно был.

      Валерка припомнил, как во время драки действительно сдуру хватанул со стола нож. Правда, воспользоваться им не довелось. С ножом этим вообще какая-то чертовщина. Вроде был нож. Но кто-то вырвал его из Валеркиной руки.

      – Я не помню про нож, – сказал Валерка. И наговаривать на себя лишний раз нет резона.

      Зуев посмотрел недоверчиво.

      – Сильно пьяный был? – съязвил он. К недоверию прибавилось еще большее подозрение. Валяев ему не понравился с первого взгляда, там, у трупа девушки. Соврал он. А это нехороший признак. Если человек соврал раз, где гарантия, что не соврет еще? Да и сам он признает: был, мол, в таком состоянии, что ничего не помню…

      Валерка не возражал против таких доводов и стыдливо кивнул головой.

      И опять, кроме ехидной улыбочки, ничего не отразилось на лице молодого сыщика:

      – Ладно. Хорошо. Скажи-ка мне, дружок, в какой одежде ты был в ресторане? И постарайся не врать, если не желаешь схлопотать по роже. Повторяю, вранье