Обольщение смерти. Нора Робертс

этой мысли? Те самые препараты, которые дают нам шанс заново родиться на свет, ты использовал, чтобы убить другое существо.

      – Да… – Кевина бросило в дрожь. – Да, но…

      – Ставки возрастают, а с ними и интерес. – Люциус пожал руку друга, словно поздравляя его. – Кевин, ты – убийца!

      Кевин побледнел, но уважение, читавшееся во взгляде Люциуса, заставило его взять себя в руки.

      – Это был несчастный случай.

      – Ты стал убийцей. Разве я могу тебе уступить?

      – Ты хочешь… – У Кевина похолодело в животе. – И это не будет случайность?!

      – Посмотри мне в глаза и скажи начистоту, разве ее смерть от твоей руки не возбудила тебя? Разве это не самая важная часть игры?

      – Я… – Кевин схватил стакан и залпом выпил виски. – Да. О боже, да!

      – Тогда почему же ты мешаешь мне испытать то же самое? – Люциус обнял Кевина за плечи и повел к лифту. – Кев, в конце концов, они всего лишь женщины.

* * *

      Ее звали Грейс. Такое милое, старомодное имя. Она работала помощником библиотекаря в Нью-Йоркской публичной библиотеке и доставляла диски и редкие книги читателям, которые сидели в залах, что-то штудируя, конспектируя или просто проводя время с книгой в руках.

      Она любила поэзию. Этой хорошенькой, изящной, чуть стеснительной блондинке с щедрой душой было двадцать три года. Она влюбилась в человека, который называл себя Дорианом и ухаживал за ней в безопасном кибернетическом мире.

      Она никому не рассказывала о нем. Тайна делала его еще более романтичным. Для их первого свидания она купила новое длинное платье пастельных тонов.

      Выходя из своей маленькой квартиры и торопясь на станцию метро, она чувствовала себя очень дерзкой и смелой. Представляла себе, как будет пить коктейли в «Звездной гостиной» с человеком, за которого непременно выйдет замуж.

      Она была убеждена, что он красив. Так и должно быть. Она знала, что он богат, образован, много путешествует и так же, как и она, любит книги и поэзию.

      Они были родственными душами.

      Она была слишком счастлива, чтобы тревожиться, и не сомневалась, что ее ждет прекрасный вечер.

      Ей предстояло умереть еще до полуночи.

* * *

      Ее звали Грейс, и она была у него первой. Не первой убитой, а первой женщиной. Даже Кевин не знал, что он никогда не мог закончить сексуальный акт. Вплоть до сегодняшнего дня.

      Он был богом в узкой кровати, стоявшей в трогательной маленькой квартире. Богом, который заставлял лежавшую под ним женщину плакать, стонать и умолять: «Еще! Еще!» Она бормотала слова любви, была согласна на все. И не сводила с него стеклянных, одурманенных глаз.

      Она была девственницей, и он так удивился этому, что кончил слишком быстро. Но Грейс сказала, что это было чудесно и что она ждала этого всю свою жизнь. Хранила себя для него.

      Он испытывал к ней отвращение, но это только сильнее возбуждало его. Вынув из сумки последний флакон, он велел ей открыть рот. Она сделала это послушно, как птенец, ждущий червяка.

      Вонзаясь в тело юной