Пойте им тихо (сборник). Владимир Маканин

ночь, но Валера проснулся. Было холодно. Поеживаясь, Валера прошелся по квартире и взял тумбочку. Тумба оказалась тяжеленной – Валера натужился и понес. С третьего этажа нести вниз не так уж далеко, но руки слушались плохо, и один раз Валера уронил тумбу, а два раза тумба уронила Валеру.

      – Вот черт!

      Валера вернулся в квартиру. Он разбудил Серегу, и вдвоем они понесли старинный шкаф. Это было тяжело. Третий этаж – это четыре марша по лестнице.

      Шкаф поставили рядом с тумбочкой – прямо на снегу, у подъезда.

      – А где же машина? – спросил Серега, отдуваясь.

      – Черт ее знает. Видно, еще не подогнали.

      – Смотри-ка: поленились даже тряпки свои из шкафа вынуть. Дескать, донесут, не надорвутся.

      – Еще бы. Не им же нести.

      Покурили. Машины все не было.

      – А в какой район они переезжают?

      – Не знаю… Идем за остальным. Снесем, а потом все сразу погрузим.

      Они вынесли стол, стулья, комод. Взялись за кухню… Зоя проснулась – Серега и Валера как раз схватили посудный шкафчик и с грохотом поволокли его вниз. Зоя бежала за ними по лестнице и кричала:

      – Вы с ума сошли, что вы делаете?!

      – Ты, хозяйка, лучше скажи, где твоя машина. У нас простой получается.

      – Какая машина?

      И тут в бледном освещении лестничных клеток Зоя увидела, до какой степени они перемазаны краской. Ее стал душить хохот. Они не были похожи на грузчиков. Они были похожи на танцующих папуасов.

      Но тут же ей стало не до смеха. На снегу у подъезда стояла вся ее мебель. Посреди пустынной улицы.

      – А ну несите обратно! – У Зои сорвался голос.

      – Как обратно? – Валера стал шуметь. – Если переезжать раздумали, надо было сообщить об этом вовремя. А теперь, хозяйка, придется заплатить. Свинство какое!

* * *

      Якушин тем временем тоже проснулся. Он стал бродить по комнатам. Он наткнулся на спящего Леонтия, начал дергать его и клясться:

      – Я «наш», ребята… Ну честное слово даю «наш».

      Леонтий едва не потерял рассудок. Он увидел себя на тахте в наполовину пустой и потому незнакомой спальне. Тахта как бы плыла в воздухе. А сбоку за тахту цеплялся и лез на нее какой-то идиот. От идиота разило олифой, и бубнил он нечто неразумное:

      – Я «наш», ребята… Ну разве нет?

      – Наш, наш, – Леонтий решил во всем поддакивать.

      Он уже понял, что это не сон, не кошмар. Он только не мог сообразить, где он находится, как сюда попал.

      В гостиной оставался еще в углу низенький столик с недопитыми бутылками – к нему Якушин и тянул Леонтия. Якушин был счастлив. Наконец-то он услышал, что он «наш». Оба выпили. Якушин тихо плакал. Теперь он хотел песню – «ту самую, нашу, из детства». Леонтий уступал во всем. Он постарался ухватить мелодию. И теперь оба пели:

      Караси, караси,

      голубая речка…

      Вошли Валера с Серегой и с ними Зоя. Они бранились. Они никак не могли сойтись в цене за обратный внос мебели.

      – Да вы просто кретины! – кричала Зоя. – Я вообще не обязана вам платить!

      Якушин,