Пойте им тихо (сборник). Владимир Маканин

стал неплохо одеваться. Стал курить сигареты с фильтром.

      Иногда он выспрашивал жену:

      – Как мама?

      – Что – мама?

      – Как она?

      – Она хорошо. Ты так спрашиваешь, будто она живет в другом городе, а не в одной с нами квартире.

      – М-м…

      – Что еще за «м-м»?

      – Ну а вот скажи… Когда вы вдвоем остаетесь в доме – ты и мама, – не говорит она обо мне, что я…

      Он запнулся. Он долго мялся. Он хотел это выговорить, но не смог.

      – Ничего она о тебе не говорит, – отрезала жена. – Мама тебя любит.

* * *

      Но равновесие опять нарушилось. Теперь бывшие друзья по мебельному магазину, Валера и Серега, вдруг сказали ему:

      – Не наш ты стал человек, Якушин.

      Точь-в-точь. Слово в слово.

      – Не наш.

      А было так. Якушин купил шкаф – купил в том самом магазине, где когда-то работал. И попросил ребят, чтоб помогли доставить домой. Ребят он не видел целый год.

      Ребята сказали:

      – Поможем. Не волнуйся.

      – Спасибо. А я даже растерялся малость – одному-то не дотащить. Хоть тещу запрягай.

      Посмеялись. Серега подмигнул Валере:

      – Ай да Якушин. Мебелишку завел.

      – Он теперь только с женой водится, – подхватил Валера. – Хозяйчиком стал.

      – Забыл своих дружков.

      – А на что ему друзья?

      – Ну ясно! Он же теперь в цеху работает. Он не такая подсобная шушера, как мы с тобой.

      Якушин вспыхнул:

      – Да что вы, ребята. Да бог с вами.

      – Ладно, ладно. Иди доставай грузовик.

* * *

      Зима была суровая, но Якушин не замечал ни мороза, ни ветра. Он шел озадаченный и нет-нет сбивался с тропы в голубой сугроб.

      Дома он выложил свою обиду жене. Разве он, Якушин, заслужил от ребят такое?

      – Они же калымщики, они тебе не друзья, – сказала жена жестко. – Ты же сам говорил, что эти двое – рублики сшибают.

      – Сшибают, – согласился Якушин.

      – И пьяндыги?

      – И это бывает.

      – Ну вот видишь – значит, наплевать на их пустые слова. Наплевать и забыть.

      И жена пояснила, что он, Якушин, в цеху работает, уважают его, ценят. А эти двое никакие не рабочие. И не товарищи они ему. Они люмпены.

      – Кто?

      – Люмпены. Опустившиеся людишки.

      Но и умное словцо ученой жены не слишком успокоило Якушина.

      Он сел и задумался.

      – А шкаф? – напомнила жена.

      – Сейчас. Сейчас.

      – Иди немедленно. Тебе еще грузовик найти надо.

      – Найду.

* * *

      Якушин договорился с водителем – и вот машина подрулила к мебельному. Сыпал снег. Шкаф, уже вынесенный из магазина, стоял на снегу и сверкал полировкой. А около взад-вперед ходили Валера и Серега.

      – Все готово, хозяин!

      Они подсмеивались. Они нарочно повторяли это слово.

      – Заждались твоей машины, хозяин!

      Обиженный Якушин промолчал. А когда ехали к дому, он стал обвинять себя: ведь и впрямь забыл их за этот год. Для тещи старался быть «нашим». А ведь дружили с детства,