Белоручка. Александр Субботин

на официальный язык. Говорит, ты бы… Вы бы, говорит, мне позвонили, я бы распорядился немедленно к вам прислать пару человек. Такие люди имеются у него всегда. А вы, голубчик, прям так и официально… Некрасиво, Дмитрий Кириллович. Ох, с этого начинать некрасиво.

      Капризов вперил свой взгляд перед собою в стол и пробормотал:

      – Я привык работать официально. Чтобы не было никаких недоразумений.

      – Так вот эти официальные бумаги и есть недоразумение! – воскликнул Сенчук. – Вы поймите, у нас тут не как в Москве. Здесь все друг друга знают, на охоту вместе ездим каждый год. А вы сразу с официальным письмом лезете. Ладно бы хоть через мой аппарат прошло… Да вот хотя бы через Максима Гедеоновича.

      Рихтер услужливо кивнул.

      – Согласно поручению я имею право действовать по своему усмотрению, – резко возразил Капризов.

      – Знаю, знаю, – заволновался губернатор, опять садясь за свой стол. – В курсе, извещён, но ведь посоветоваться, Дмитрий Кириллович, не грех, верно? У меня же тут для этого целый аппарат работает. Вам дали справочник? Так набирайте номер любого.

      – Нет, справочника ещё не имею. Есть только ваша устаревшая база.

      – А был бы помощник – уже получили бы. Максим Гедеонович, распорядитесь, чтобы это дело как-то ускорилось.

      – Будет сделано, – пискнул референт и записал что-то в блокнот.

      – Мне нужен молодой сотрудник, – сказал вдруг Капризов.

      Сенчук приподнял брови.

      – Молодой? – переспросил он. – Хорошо, продолжайте. Так Танюша…

      Капризов повернулся к губернатору и заговорил:

      – Нет-нет. Вы не поняли. Мне нужен молодой сотрудник. Пусть даже студент. Но желательно человек, отслуживший в армии, и не старше двадцати одного – двадцати двух лет. До этого нигде не работавший, но расторопный и сообразительный. Голодный до службы, даже пусть без особого опыта – главное, чтобы более или менее понимал делопроизводство и быстро записывал. Есть у вас такой во всей администрации?

      Капризов сделал особое ударение на слово «всей». Сенчук усмехнулся.

      – Странные критерии, – удивлённо произнёс он и пристально посмотрел на Капризова. Почти таким же взглядом, каким он смотрел на него во время первого визита. – Я свяжусь с кадровой службой, и, быть может, вам такого найдём. У нас таких, может быть, даже много. В экспедиции обычно ошиваются. Бездельники.

      – Есть такой, – вдруг радостно вставил Рихтер, когда губернатор уже потянулся к телефону. – И как раз в экспедиции. Делать ничего ещё не умеет… Ну как не умеет. Учится. А пока его к нам наверх гоняют как курьера. Письма, то-сё. За сигаретами иногда бегает.

      – Ну что ж, это хорошо, – одобрил Сенчук. – Ты, Максим, тогда распорядись и по этому вопросу.

      – Обязательно, – заверил Рихтер и, неожиданно резко обернувшись, уставился на Капризова и спросил: – Позвольте всё-таки узнать, Дмитрий Кириллович, а почему такие странные