Белоручка. Александр Субботин

что-то соображал.

      – Меня даже это не касается, – продолжал оправдываться советник, а сам с отвращением посмотрел на пыльные и стоптанные чёрные ботинки Брагина. – Это всё ваше дело.

      – Именно, что наше, – подтвердил Брагин и огромной пятернёй зачесал назад спадающие на лоб вьющиеся тёмно-русые, без блеска волосы. – Поэтому давайте, как я просил, без прелюдий. Что вам нужно?

      – Если хотите знать, – подняв голову, вдруг встрепенулся Берёза, который как будто бы до этого что-то не понимал, а теперь ему всё стало ясно и потому обидно, – мы не абы кто! Если хотите знать…

      – Ладно, успокойся, – положив огромную руку на узенькое плечо своего коллеги, сказал Брагин.

      – Погоди ты! – огрызнулся Берёза, высвобождая своё плечо. – Ну и что, что вид такой?! Да! Такой вид. Да! Нас жизнь побила. Очень била! А между прочим… Между прочим, если хотите знать, Гришка был лучшим в своём деле долгое время. Но на пенсию его отправили не поэтому! Вернее, по другой причине. По инвалидности. А меня вообще из-за ранения. И что теперь? Мы перед вами отчитываться должны?

      Берёза встал со стула, упёрся руками в бока и демонстративно затопал ногой, обутой в свежую кроссовку. Всё это начало походить на театральное представление.

      – Поживите с наше, – продолжал он, дёргая руками, – и посмотрим, каким вы станете! Вы ещё не знаете, молодой человек, что вас самих ждёт в будущем. А будущее – это вещь никому не известная! Это вы сейчас сидите тут в чистом пиджачке, а завтра вас, как вот нас, жизнь прожуёт и выплюнет! Завтра же к нам и придёте! Приползёте, может быть… А мы работу свою делали на «отлично». Меня наверх, туда, приглашали! Можете не верить и смеяться.

      Но господин Капризов и не думал смеяться, а лишь пытался отвести глаза и не смотреть на этот постыдный спектакль.

      – Но это я вам правду говорю, – продолжал доказывать Берёза. – А я не пошёл. И он не пошёл. А знаете почему? А потому, что нам не нужна вот эта ваша кабинетная работа!

      Берёза сделал шаг к столу и принялся поочерёдно поднимать бумаги, лежащие перед господином Капризовым, и зачем-то демонстрировать их ему.

      Но тут наконец не выдержал и сам советник и тоже приподнялся навстречу, желая прекратить балаган, извиниться и сказать, что он вовсе никого не хотел обидеть. И что он предлагает отставному оперативнику сесть обратно. Господин Капризов даже открыл рот, чтобы вставить свою реплику, но, приглядевшись к выступающему Берёзе, сел обратно молча. А ещё он почувствовал в своём кабинете устойчивый запах перегара.

      – Потому что мы привыкли на земле работать! – будто трагик, стуча себя кулаком в грудь, меж тем не унимался оратор. – Мы там, где ни одна ищейка проползти не сможет. Мы все улицы знаем, нам каждый мерзавец известен! За то нас и ценили, и почитали! А вы? А вы, значит, нас презрением решили обложить… Как вам не стыдно?! К совести вашей взываю, к чести! Ваш же покой берегли! А вы как будто и за руку с нами здороваться не хотите!

      Вся