Флоксы пахнут разлукой. Московские рассказы. Рута Юрис

магазин, – закипала потихоньку мама.

      – Ты раньше его очень любила, – сказала я.

      – Нин, она издевается над нами, – сказала мама, разворачивая меня с полпути от магазина к двери роддома, – моё терпение закончилось.

      Когда мы вернулись к двери с оскорбившей мои чувства табличкой, там стояла парочка. Худенькая, высокая рыженькая девушка с таким большим животом, что сбоку она была похожа на цифру 10. Муж ласково гладил её по голове и что – то нежно шептал. Но, как только он подносил руку к звонку, девушка висла на его руке и просила: «Подожди!» Девушка была высоконькая, а я со своим ростом и впрямь – кадушка.

      Мама моя решила взять всё в свои руки. Она нажала на звонок, и нас с рыженькой впихнули в открывшуюся дверь. И дверь за нами захлопнулась. Мы посмотрели друг на друга, со слезами в глазах.

      – Я – Рита, – сказала мне рыженькая девушка.

      – А я – Ира, – в ответ вздохнула я.

      – Страшно, – сказали мы одновременно. Мы обнялись и заревели в голос.

      – Девчонки слёзы утёрли, быстро! Не бойтесь, не вы первые, – сказала нам пожилая нянечка, выдавая по ночной рубашке, – переодевайтесь, а одежду сейчас родным отдадим.

      А в голове стучало: «Бежать, бежать…» Куда? Мы были птички в клетке с ужасом в глазах. Переодевались, прислушиваясь к голосам родных за дверью, потом сели на кушетку у кабинета врача. Выглянула сестра: «Кто первый? Заходите, документы давайте».

      – Я, – прошелестела Рита.

      Сестра выдала мне ножницы и велела постричь все ногти под корешок, а сама ушла, оставив дверь в кабинет открытой. И мне был слышен разговор рыженькой с врачом.

      – У Вас как часто схватки?

      Рита заплакала.

      – У меня в карте написано рожать 28—го мая, а сегодня 2—ое июня, а у меня ничего нет.

      – Вы где и с кем живёте?

      – Мы с мужем в студенческом общежитии. Подружки сказали – иди, раз ничего нет. Муж меня и привёл.

      – А мама ваша далеко? Ей позвонить можно?

      – Нет, она в Иркутске, и у нас дома телефона нет. Надо вызов заказывать, потом три дня ждать.

      – Ну, не волнуйтесь. Сейчас вас обработают и положат в предродовую палату. Тимофеевна, девочку возьми у меня на обработку.

      Что такое обработка, я уже знала. Ногти я подстригла сама, потом эта самая Тимофеевна обрила меня, пардон произвела депиляцию, станком для бритья, с лезвием Нева очевидно «времён Очаковских и покоренья Крыма».

      Когда я вышла после этой экзекуции и села у двери кабинет врача, то услышала разговор врача и Тимофеевны про рыженькую.

      – Ну, переходила несколько дней, подумаешь, какое дело.

      – Так ведь подсказать некому, мамки рядом нет.

      – А теперь придётся делать стимуляцию. Бедная девочка.

      – Дети рожают детей, увы!

      В кабинет позвали меня. Задали несколько дежурных вопросов. Заполнили карту и проводили в предродовую палату, где лежала одна лишь Рита. Показали часы над дверью и велели позвать, когда схватки будут раз в пять минут. Я улеглась на бок,