Восемь бусин на тонкой ниточке. Елена Михалкова

может избежать их и использовать богатство во благо людям. Быть может, и я оказалась бы способна на это… Но мне восемьдесят лет. Сколько еще отпущено Богом – мне неведомо. Не хочу остаток жизни провести, пересчитывая накопленное. Мне самой на жизнь многого не нужно: в моем возрасте уже потребна душе и телу аскеза. Поэтому я подумала и рассудила так…

      Марфа оглядела сидящих за столом, будто желая убедиться, что ее слушают. Все глаза были устремлены на нее. Они слушали, и еще как!

      И Олейникова закончила:

      – Что наследство мое я передам одному из вас. Выберу достойнейшего, и пусть он сам решает, что делать с накоплениями Якова. Ни в чем препятствовать не стану, все имущество по дарственной перепишу на него. А я, душу облегчив, смогу в монастырь уйти, в Свято-Троицкий. Я уже договорилась с настоятельницей: за небольшую мзду меня туда примут, и доживу я дни свои у Господа под крылом.

      Марфа Степановна перекрестилась и благочестиво склонила голову.

      В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже за окном стало очень тихо.

      «Они меня разыгрывают, – сказал кто-то в Машиной голове. – Не может быть, чтобы все это было всерьез!»

      Но быстрый осмотр всех сидящих за столом убедил ее, что это не шутка. Они тоже были изумлены.

      Иннокентий переглянулся с женой, и Нюта ответила ему недоумевающим взглядом. Ева не сводила со старухи расширенных глаз. Гена Коровкин с женой сидели с открытыми ртами, и вид у них был довольно глупый. Борис часто моргал, как будто его только что разбудили.

      Матвей Олейников наклонился вперед:

      – Тетя Марфа, мы вас правильно поняли? Вы хотите при жизни передать все имущество одному из нас?

      – Ну конечно, – ворчливо ответила старуха, – что тут непонятного? Я же вам еще по телефону все рассказала!

      – Вы рассказали, что вышли замуж и овдовели, – промямлил Гена. – Мы и подумать не могли…

      – Э-э, нет! – старуха хитро ухмыльнулась. – Не только о вдовстве я рассказала. Еще я упомянула, что покойный муж оставил мне наследство. Не скажи я об этом, никто из вас и не подумал бы появиться сегодня здесь.

      Раздался хор протестующих голосов. Но старуха оборвала его одним взмахом руки:

      – Может, двое-трое и приехали бы… И не стали бы ссылаться на дела. – Выразительный взгляд на Матвея. – Но мне нужны все вы! Дорогие мои племяннички, я хотела взглянуть на каждого из вас, чтобы точно знать, что не ошиблась с выбором.

      – Так вы уже определились?! – Борис Ярошкевич привстал от волнения.

      – Конечно же нет! Должно быть, я неправильно выразилась. Выбор мне только предстоит. Большинство из вас я видела десять лет назад, а за десять лет люди сильно меняются. Я ведь не кролика отдаю и не кошку! Я хочу передать все и спать спокойно, зная, что сбережения Якова в надежных руках. Что их не пустят по ветру, но и не употребят лишь для собственного обогащения.

      – А критерии? – рискнул подать голос Иннокентий. – Как вы будете отбирать… претендента?

      – Об этом вам знать незачем! – заявила Марфа.

      – То