Восемь бусин на тонкой ниточке. Елена Михалкова

тебя, нахлебницу, кормили, – сказал Степан, первый раз в жизни ласково поглядев на нее. – Пора и честь знать. В начале июня свадьбу сыграем. Повезло тебе, дуре: выйдешь замуж за Гришку Волю.

      Зоя вскинула голову.

      – Не выйду, – отчеканила она. – За Гришку – никогда!

      – Что-о?!

      Оба брата вскочили. Благодушие с них как рукой сняло.

      – Выйдешь как миленькая! – заорал Николай. – Такими женихами не швыряются!

      – Такими?! – Зоя горько рассмеялась. – Сволочь ваш Григорий! Весь колхоз знает, какой он мерзавец.

      – Придержи язык! – Степан угрожающе шагнул навстречу сестре. – У него все схвачено, все людишки в кулаке. Он тебя осчастливит!

      – Вас он осчастливит, а не меня.

      Николай стукнул кулаком по столу:

      – Сказано, выйдешь – значит, выйдешь! А не выйдешь – убирайся из дома на все четыре стороны! Иди, живи, где хочешь, хоть на улице.

      Зойка метнулась в свою комнату. Братья переглянулись, кивнули друг другу – кажется, поняла, что деваться ей некуда.

      Вскоре Зоя вышла с заплечным мешком и направилась к выходу.

      – Э-э! – Степан от изумления привстал. – Ты куда?

      – Ухожу от вас, – спокойно ответила Зоя. – Лучше в лесу жить, чем с Григорием и с вами.

      – Никуда ты не пойдешь! А ну вернись, падла!

      Зойка лисицей метнулась на темный двор.

      Но Степан с Николаем оказались проворнее: догнали ее в сенях, скрутили, потащили обратно. Колька за волосы дернул пару раз и дал по шее для острастки. Зоя зашипела от боли, но не вскрикнула.

      Братья заперли ее в чулане, приперли дверь стулом для надежности.

      – Не выйдет она за Гришку, – мрачно сказал Николай.

      – Выйдет, – усмехнулся Степан. – Никуда не денется.

      Он набил в рукавицу мокрого песка и зашел в чулан.

      Изнутри донесся шум, потом что-то упало. Глухо закричала девушка – раз, и другой. Потом до Кольки доносились только стоны.

      Брат вышел через десять минут – взмокший, но довольный.

      – Жива хоть осталась? – спросил Николай, кивнув на дверь.

      – Жива, что ей сделается. И синячка не будет. Ей ведь еще перед Гришкой красоваться!

      Степан расхохотался, и брат подхватил его смех.

      Из чулана Зойку так и не выпустили. Надежда приносила ей еду и видела, что девушка сидит, забившись в угол.

      Через неделю Надежда буркнула, что свадьбу назначили на второе июня и что платье Зойке она даст свое.

      – Тебе велико, я ушила.

      Зоя кивнула и даже пробормотала что-то вроде «спасибо».

      Олейниковы приободрились: значит, вразумили дурочку. Но решили, что еще три дня до свадьбы пускай посидит под замком.

      И в этом заключалась их главная ошибка.

      На следующее утро Зойка еще сидела в чулане. А вечером ее уже не было. В тонкой деревянной стене чулана, смежной с сараем, зияла дыра.

      – Ты что, нож ей оставил?! – напустился на брата Колька.

      – Какой нож?! Я весь чулан расчистил! Да не уйдет Зойка далеко в одном