Звучат лишь письмена. Борис Александрович Васильев

В них так трясло. А здесь словно плыли, а не ехали. И двигатель не тарахтел.

      – А на голоса вы не обратили внимания? Может, кто-то из них заикался, картавил, шепелявил?

      – Я же говорю, они ни слова не произнесли. Хотя нет. Как же я забыл? Когда выходили из машины у моего дома, один из них тихо сказал: «Если кому стукнешь, в могиле найдем».

      – Если услышите этот голос, сможете опознать?

      – Вряд ли. Для меня важнее не то, как сказали, а что сказали. В моем положении это, согласитесь, большая разница. – Ревзин уже чувствовал себя совсем раскованно: никто не лез к нему в душу, не теребил многолетнюю ноющую рану. Значит, его письму, в котором он чистосердечно во всем раскаялся, поверили и решили не ворошить прошлого.

      – Вы можете описать внешность людей, которые вас увозили? – спросил Смолянинов. – Сколько им лет, хотя бы примерно? Во что были одеты?

      – Одеты обычно: один в дубленке, другой в кожаном пальто. Знаете, в таком длинном, почти до земли? Шарфы, шапки. Тот, что встретил меня в подъезде, высокий, много выше меня. Другой низкий и весь какой-то округлый. А возраст… Высокому лет под тридцать, второму – двадцать пять примерно. Внешность у них не запоминающаяся.

      – А по дороге? По дороге вы ничего не заметили? – продолжал настаивать полковник.

      – С шапкой на глазах много не увидишь. Да и не до того мне было.

      – Хорошо, – поднялся Смолянинов. – Пока хватит. Большое спасибо, Григорий Иосифович, что пришли. Так, говорите, дорогие книги вы видели в той квартире?

      – Я этого не говорил, – с усмешкой ответил старик. – Дело не в их стоимости. Только уверен, что видел единственный пока в мире экземпляр книги, представляющей не только большую художественную ценность. Однако… знаете ли, я сейчас подумал, что в подъезде, где находится та квартира, я когда-то очень давно уже был. Я, пожалуй, даже уверен, что был. Что-то там есть знакомое. Но что? – Он на несколько секунд задумался. – Нет, сейчас не могу вспомнить.

      Смолянинов проводил старика до выхода из управления, посоветовал ему несколько дней без особой надобности не выходить на улицу.

      – Очень прошу вас, Григорий Иосифович, если что-нибудь произойдет, ну такое, необычное, позвоните нам. Хорошо?

      Старик кивнул и, положив в карман визитную карточку с номерами телефонов, побрел домой. Его переполняло чувство исполненного долга, он явственно ощущал собственную значимость. Был доволен собою, чего с ним давно не происходило.

      Случайно оторвав взгляд от скользкого тротуара, Ревзин увидел идущего ему навстречу высокого молодого человека в темном пальто и меховой шапке с козырьком. Через мгновение старик узнал в нем нынешнего хозяина реставрационной мастерской Игоря Владимировича Казаченко. Деваться было некуда, пришлось поздороваться. Но Казаченко прошел мимо, не узнав старика. Ревзин облегченно вздохнул. Вымученная улыбка, расспросы о здоровье ему были вовсе не нужны. Хотя, вряд ли Казаченко стал бы интересоваться его здоровьем. Он ли это? Здесь, в это время… Да к тому же пешком! Хозяин