Архимаги не ищут лёгких путей!. Кирилл Геннадьевич Тесленок

комната, где сейчас хлопочет пожилая женщина, напевая песню. Кем бы она не является, с ней в любом случае стоит познакомится, раз уж Софья строит планы на Бенедикта.

      Девушка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.

      Свечи. Множество горящих восковых свечей, расставленных по полу хаотичным образом. Несколько десятков горят в настенных подсвечниках. На полу мелом нарисованы странные символы похожие на руны. Сильно пахнет воском и неизвестными Софье благовониями.

      И всё. Просто голая комната с каменными стенами, без окон, без ковров… без ничего. Просто свечи и нарисованные мелом руны на полу.

      Впрочем нет, не всё. На полу, в самом центре Софья заметила отверстие. Идеально круглое, широкое, метра два в диаметре. Пространство по его периметру горит слепящим белым огнём. Внутренняя область затянута чем-то вроде неподвижной мыльной плёнки. Ощущение, что если как следует подуть, та образует мыльный пузырь.

      Видимо, вход в погреб, решила Софья. С волшебной подсветкой.

      Пение доносится оттуда.

      Если она просто посмотрит, что там в погребе, ничего плохого не произойдёт, верно?

      Софья вошла в комнату. Осторожно переступая через свечи и символы, она приблизилась к краю проёма и заглянула в темноту.

      Некоторое время Софье не удавалось ничего рассмотреть. Но затем взгляд начал выхватывать отдельные детали, складывая цельную картину…

      …От дикого визга едва не погасли свечи, а неизвестная певунья умолкла – кто угодно бы притих, когда поблизости так орут.

      Дикий первобытный ужас захлестнул Софью с головой. Куда там упырю и ожившей картине! Увиденное открыло Софье такие бездны страха, о которых она и не подозревала. Более того, пошатнуло само душевное здоровье девушки.

      Наверное, что-то подобное чувствует человек, погружающийся в морскую пучину. Перед ним приподнимает вуаль жуткий в своей нечеловеческой красоте мир. Человек лишь жалкий малёк, все его стремления, вся его жизнь не имеют значения для обитателей глубин. Последнее, что видит утопающий – исполинскую, стремительно приближающуюся тень…

      Прочь! Прочь от бездны! Не смотреть, забыть и никогда не вспоминать!

      Развернувшись на выход, Софья столкнулась с Бенедиктом. Маг выскочил перед ней словно чёртик из табакерки, как будто нарочно караулил под дверью. Его лицо, обычно скрытое под маской спокойствия, перекосило от ярости.

      – Эдвард! – взревел Бенедикт. – Эдвард, мразь, это ты впустил её?

      Эдвард не отвечал.

      – Что ты видела? – накинулся на Софью Бенедикт.

      – А… а… а… – девушка глядела на него широко распахнутыми глазами. От страха её зрачки расширились, почти полностью закрыв радужку.

      Бенедикт несколько раз встряхнул её, но без толку.

      – Приди в себя! – маг отвесил девушке пощёчину и что-то пробормотал.

      Софья вздрогнула, почувствовав, как по щеке разливается жар. Страх отступил. Нет, не пропал, он по прежнему касался кончиками щупалец кромки сознания, выжидая момента вернуться. Но уже не мешал разуму