Остановись, мгновенье. Нора Робертс

выбрала Номер Три с буфетом.

      – Хороший выбор. Спасибо за прогулку и сочувственное ухо.

      – Я люблю гулять. – Картер сунул руки в карманы, поскольку не очень представлял, что с ними делать. – Пожалуй, мне пора. Снега намело. И… завтра в школу.

      – Завтра в школу, – с улыбкой повторила Мак и обняла его щеки согретыми в карманах ладонями; легко, почти, как сестра, прикоснулась губами к его губам.

      И Картер потерял голову. Он не успел подумать, что делает, не успел остановить себя. Он схватил Мак за плечи, прижал спиной к двери и превратил легкое соприкосновение губ в долгий и страстный поцелуй.

      Все, что он воображал в семнадцать лет, стремительно ворвалось в реальность в тридцать. Какова Мак на вкус, на ощупь. В момент, когда раскрываются губы и сплетаются языки, когда закипает кровь. В тихом шелесте неспешного снегопада ее судорожный вздох грохочущей молнией пронзил его сознание.

      Предчувствие бури.

      Мак не оттолкнула его, не запротестовала, когда он по-своему, жарко и безумно, истолковал ее дружеский жест. Мелькнула мысль: кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать, что этот милый преподаватель английской литературы, натыкающийся на стены, может так целоваться?

      Как будто вот-вот утащит тебя в ближайшую пещеру и сорвет одежду… пока ты с не меньшим энтузиазмом будешь срывать одежду с него.

      А потом вообще не осталось никаких мыслей, и она лишь пыталась соответствовать.

      Картер ошеломил ее. Она никогда не верила, что так бывает.

      Ее ладони скользнули вверх по его лицу, пальцы погрузились в его волосы. Вцепились в них.

      Это его отрезвило. Он отступил на шаг, чуть не поскользнулся на заснеженной дорожке, но Мак не шевельнулась, просто смотрела на него широко раскрытыми, сверкающими в темноте глазами.

      Боже, думал он, боже. Я сошел с ума.

      – Извини, – забормотал он, охваченный возбуждением и стыдом. – Извини. Это… не… просто я… Мне очень жаль.

      Он бросился прочь, неуклюже скользя по свежевыпавшему снегу, а она все так же ошеломленно смотрела ему вслед. Сквозь грохот в ушах она услышала писк электронного ключа, увидела – в свете вспыхнувшей в салоне лампочки, – как Картер забирается в свою машину.

      И только когда он уже исчез из виду, Мак вспомнила, что надо дышать, и обрела дар речи, и еле слышно выдавила:

      – Никаких проблем.

      Чувствуя гораздо более сильное головокружение, чем от вина, Мак вошла в дом, прошла на кухню, вылила в раковину его нетронутое вино, остатки своего. Она обвела кухню невидящим взглядом, развернулась, оперлась о кухонный стол. И только тогда изумленно и восхищенно произнесла:

      – Блеск.

      4

      Бывает, просыпаешься и понимаешь, что сегодня не обойтись фруктовым печеньем и кружкой крепкого кофе. Мак мысленно поблагодарила Картера за избавление от мучительного похмелья, но несколько дюймов снежного покрова на дорожках означали, что придется помахать лопатой. А это занятие требовало настоящего топлива. Прекрасно зная, где его