Остановись, мгновенье. Нора Робертс

Картер, забудь, приказал он себе. – Ладно. Чем могу быть полезен?

      – Я заглянула, чтобы передать тебе это. Хотела оставить у секретаря, но мне сказали, что у тебя «окно», и объяснили, где тебя найти. Ну, я и решила передать лично.

      Мак протянула сверток в коричневой бумаге и, увидев замешательство Картера, подсказала:

      – Можешь открыть. Это маленький подарок. За то, что ты позволил мне выговориться и избавил от похмелья. Мне показалось, что тебе понравится.

      Картер аккуратно разорвал клейкую ленту, развернул бумагу и увидел фотографию в простой черной рамке. На фоне белого снега и кружевных деревьев ярким пламенем алел маленький кардинал.

      – Потрясающе.

      – Да, мило. – Мак внимательно смотрела на него. – Одно из удачных мгновений. Вчерашнее раннее утро. Не птица додо, но это наша птица.

      – Наша… О, верно. И ты принесла ее мне. – Его лицо вспыхнуло от удовольствия и смущения. – Я думал, ты сердишься на меня после…

      – Того, как твой поцелуй отшиб мне мозги? Это было бы глупо. К тому же, если бы я разозлилась, то не стала бы ждать и отколотила тебя, не сходя с места.

      – Да, наверное. И все же, я не должен был…

      – Мне понравилось, – прервала Мак, лишив его дара речи, и, развернувшись, отправилась изучать помещение. – Итак, это твой класс, где все происходит.

      – Да, мой. – Господи, ну почему никак не включаются мозги, и куда подевалось красноречие?

      – Я не была здесь целую вечность. Похоже, за это время здесь ничего не изменилось. Обычно говорят, что, когда через много лет возвращаешься в школу, она кажется меньше. А мне она кажется больше. Большая, просторная, светлая.

      – Удачный проект. Я имею в виду здание. Открытые пространства и… Но ты говорила в переносном смысле?

      – Возможно. По-моему, у нас иногда проходили уроки и в этом классе. – Мак подошла к окнам в южной стене. – Кажется, я сидела здесь и смотрела в это окно вместо того, чтобы слушать учителя. Мне здесь очень нравилось.

      – Правда? Мало у кого остаются приятные воспоминания о средней школе. Это эпоха политических интриг и столкновений амбиций, подпитываемых бушующими гормонами.

      Мгновенно вспыхнувшая улыбка осветила ее лицо.

      – Ты мог бы нанести этот афоризм на футболку. Ну, нельзя сказать, что я обожала академию. Она мне нравилась потому, что здесь были Паркер и Эмма. Я проучилась с ними всего пару семестров. Один в десятом классе и один в одиннадцатом, но все равно мне здесь было лучше, чем в Джефферсон-Хай. Конечно, там училась Лорел, но школа была слишком большой, и мы нечасто встречались.

      Мак подошла к нему.

      – Даже если отбросить интриги и амбиции, средняя школа все равно останется социальным зверинцем. Но ты вернулся в класс. Держу пари, тебе нравилась каждая минута, проведенная в школе.

      – Я здесь выживал. Зануды занимают одну из низших ступеней социальной лестницы, а остальные их попеременно унижают, игнорируют или оскорбляют. Я мог бы написать целый трактат на эту тему.

      – И я? – изумилась Мак.

      – Написать трактат? А, ты имела в виду остальных. Не замечать и игнорировать – разные вещи.

      – Иногда