Амплуа Нефертити. Сергей Викторович Пилипенко

не хватало. Но у меня они были. Ведь я -солдат. Правда, не разбогатевший в той войне, что велась, а скорее обнищавший.

      Но я сохранил все же верность своему намерению и решил добиться той самой любви, чего бы это ни стоило.

      А стоило это действительно дорого.

      Только мне одному, да еще некоторым и было то под силу. To eсть тем, у кого были драхмии. или другие деньги. Здесь было все равно, чем платить. Важно, чтобы это было золото или серебро.

      Правда, некоторые рассчитывались и камнями. Но таких было мало. Я потерял в этом своем ожидании многих своих собеседников, часть которых поистине становилась друзьями в этой нелепой схватке простого ума с дикой феей гордой любви.

      Так еще называли Нефертити ее же поклонники из далеких-далеких краев.

      Но все же, несмотря на безденежье, многие держались. Пока у них хватало сил – они ждали. Силы терялись, и они исчезали. Можно сказать даже, испарялись, так как их быстро уносили прочь и закапывали тут же в песок.

      Таких могил было множество. И, собственно, вся очередь состояла на них. Но то были еще только свежие тела, не до конца остывшие или остекленевшие. Вечером же их вновь раскапывали и уносили прочь. Куда? Я не знаю.

      То делали какие-то люди в белых одеждах и масках на головах. Кто они – я тоже не знаю. Но может быть сама царица просветит меня по этому поводу, если, конечно, я сам не забуду и упрошу ее в ночь. А то, что мне предлагалась ночь любви, было ясно, как день, уже близившийся к концу, или солнце, догорающее где-то вдали.

      Считалось, что оно умирает, а на утро рождается вновь. Боги охраняли его от всего и наполняли землю теплом.

      Увидеть, узнать, любить и умереть – таким был девиз тех, кто ожидал еще снаружи. Я же своего добился.

      И вот она – царица и жрица небес. Я остановился. Остановился и жрец, указывающий мне дорогу, и посмотрел на меня.

      – Что? «Нездоровится?» —строго спросил он, оглядывая меня с ног до головы.

      – Нет, нет, – тут же опротестовал я его слова, – это я так, просто задумался.

      – Смотри мне, не ври. Жрица узнает – будет тебе не любовь, а смерть долгая и мучительная на столе жертв, – предупредил он меня и снова подался вперед по тому же длинному коридору.

      «Бог мой, – подумалось мне в ту минуту, – а вдруг, я болен, – сильная дрожь пробежала по всему телу, и я снова остановился, но лишь на секунду.

      Снова взяв себя в руки, я зашагал быстрее, догоняя шагом быстро идущего жреца.

      – Что это с тобой? – спросил он меня, не оборачивая головы, – Боишься, что болен? – спросил он на ходу.

      – Да, боюсь, – честно признался я, втайне скрывая в себе немного растущую ненависть ко всему тому, что зовется любовью.

      – Как, уже? – послышался мне вдруг чей-то мелодичный голос, и в ушах словно зазвенело.

      – Что это?– прошептал я и остановился столбом.

      Но ничего такого больше не продолжалось и мне пришлось снова догонять жреца, уводящего меня в какую-то другую вереницу ходов.

      – Куда мы? – быстро спросил я его.

      – Зачем тебе