Скрытые территории. Каретный фонарь. Марина Звидрина

Улу в школу, где она будет учиться с себе подобными, ему подобными, а также с ведьмами и русалками, что отправляться в школу нужно как можно скорее, то есть завтра утром, ведь занятия уже давным-давно идут и хорошо бы наверстать упущенное. На что двое серьёзных дипломатов, коими были родители Улы, не кинулись звонить в полицию или психиатрическую помощь, а послушно закивали и велели дочери идти собирать вещи.

      – Ах, это, – с пониманием кивнул Сорланд, не сбавляя шага. – Видишь ли, есть мнение, и весьма распространённое, что вампиры – самая малоодарённая магическими талантами ветвь, что мы так мало можем сами, что без остальных ветвей превратимся чуть ли не в сайнов. Один из талантов вампирской ветви заключается в том, что мы можем внушать одному или нескольким людям свою волю. По большей части это имеет действие только на сайнов. Отсюда и сплетни про бесталанность вампиров. Процесс внушения тяжелый и малоприятный, от него тошнит и кружится голова. Чем больше людей вампир подвергает внушению, тем тяжелее это даётся. Строгие законы ограничивают наши возможности, но прибегать к ним в случаях, прописанных законодательством, таких, например, как беседы с родителями-сайнами, дело привычное.

      – Так много омни-детей рождается в обычных семьях? – удивилась Ула.

      – Иногда гены спят веками, прежде чем проявиться. Иногда сайны усыновляют ребёнка, не имея понятия о том, кто он, или бывает, что один из родителей скрывает своё происхождение от другого. Всякое бывает. Люди есть люди.

      – Как же вы нас находите?

      – Каждый взрослый омни знает, что при встрече с омни-ребёнком, не подозревающим о своём происхождении, нужно отправить извещение скауту. Списки скаутов есть во всех почтовых отделениях и у всех привратников.

      – Обо мне сообщила та прибрежная женщина?

      – Да, она тем же вечером отправила письмо, но я получил конверт только утром. Задержись я в тот день на работе подольше – твоей прогулки до озера получилось бы избежать.

      Сорланд вёл Улу, также как и Нину с Алеком, по кратчайшей дороге через самый центр города. Вдоль улиц плечом к плечу сидели разномастные домики. Сорланд пояснил, что в Вильверлоре жили омни из самых разных уголков Европы и каждый, кто переезжал сюда, привозил с собой кусочек родной земли: семьи с побережий северного моря строили себе кирпичные домики, окна которых украшали яркими ставнями, а крыши – резным коньком, словно имбирные пряники. Семьи из альпийских предгорий жили в белых осанистых домах, разлинованных деревянными полосками. Дома тех, кто прибыл с берегов Средиземноморья, угадывались по уютным балкончикам и обилию растений в горшочках, а бывших жителей Апеннинского полуострова можно было опознать по колоннам и пилястрам.

      Иногда на пути возникали дома, совсем ни на что не похожие, – гостиница, что они миновали на полдороги, с певучим названием Мезон дю Рамаж росла прямо из земли от корней цокольного этажа до последних веточек кровли. Стволы разнообразной толщины жались друг к другу так близко, что срослись