Моя война. Юрий Алексеевич Слатов

поздно вечером. В кармане у меня лежал синий служебный загранпаспорт и квитанция от телеграммы отцу: «Срочно приезжай за моими тчк Убываю в Афганистан тчк Юра тчк».

      Весь следующий день я пробегал в батальоне, оформляя документы на убытие. А вечером к нам домой пришёл весь городок, чтобы душевно проводить меня на войну. Желали здоровья и удачи, бодрости духа и терпения. Как-то неубедительно для нас с Ольгой звучали слова, что два года – это пустяк: пролетят – не заметите!

      Когда разошлись по домам сослуживцы, мы с женой сели за неубранный ещё стол и долго говорили обо всём. О каких-то пустяках, о грустном и весёлом – словно хотели наговориться на два года вперёд. Потом я взял гитару и спел несколько любимых Олькиных песен, записав их на магнитофон. Туда же, на кассету, произнёс трогательную речь, обращаясь ко всем родным, – попросил любить и не забывать меня, а в случае чего – всемерно помогать моей жене растить сына. Получилось пафосно и печально, как в индийском кино. Ольга всплакнула. В общем, все сценарные атрибуты расставания были соблюдены.

      Пока мы с женой духовно уединялись, наш годовалый ребёнок, оставшись без внимания, захотел пить. Он обошёл весь стол и допил всё то, что осталось в рюмках после гостей. И, хотя там почти не было спиртного, этого «почти» хватило ему, чтобы спеть нам во хмелю какую-то буйную тарабарскую песню и рухнуть, как подкошенному, спать. Это был его первый опыт в употреблении горячительных напитков. Поэтому в ту ночь наш Игорёк спал особенно крепко и не слышал всех тех взрослых звуков, которые раздавались в нашей маленькой комнате. Звуков, которые создала сама природа в интимных отношениях двух любящих друг друга людей. Двух людей, которые прощались на долгих два года. А быть может, и навсегда.

      Глава третья

      В Ташкенте было ещё по-летнему жарко. С двумя неподъёмными жёлтыми чемоданами, в которые еле уместились те вещи, которые мне настоятельно советовал взять с собой в Афганистан бывалый майор Цымбарь, я выпал из самолёта. Рано утром вполз в бюро пропусков штаба Туркестанского военного округа. Так как офицеров на службе ещё не было, дежурный милостиво разрешил мне подождать своей дальнейшей участи в каком-то учебном классе. Первое, что я увидел, зайдя в этот небольшой зал, была огромная карта Афганистана на всю стену. Она была подробной, с поднятым рельефом местности. Горы, опять горы, снова горы – цвета карты не отличались многообразием. Лишь в некоторых местах пробивалась зелень. В основном же доминировали коричневые тона гор и жёлтые – пустынь. Я долго всматривался в эту картину, словно хотел увидеть своё ближайшее будущее. Ведь пройдёт всего несколько дней, и я стану частицей этой карты.

      – Что, лейтенант, в Афган?

      Я вздрогнул от неожиданности. Посмотрел в угол класса и только тогда увидел, что нахожусь в нём не один. За дальним столом, составив стулья для минимального удобства, чтобы спать, лежал майор. Вернее, уже не лежал, а поднимался, доброжелательно поглядывая на меня.

      – Так точно, товарищ майор, в Афганистан.

      – Меня Витя зовут. Витя Чехов.

      Он