Лес мертвецов. Жан-Кристоф Гранже

Не мог же он сидеть сложа руки.

      – А он и не сидел.

      – В каком смысле?

      Свидетель все еще колебался. Жанна настаивала:

      – У меня нет ни одного документа, подтверждающего, что в то время были приняты хоть какие-то меры.

      Перрейя молчал. Несмотря на внушительную фигуру, теперь он казался едва ли не коротышкой.

      – Это все из-за Тины, – выдавил он наконец.

      – Кто такая Тина?

      – Старшая дочь Ассалихов. Ей тогда было восемнадцать.

      – Не понимаю.

      Жанна чувствовала, что вот-вот она узнает нечто важное. Наклонившись над столом, она уже не так сухо произнесла:

      – Месье Перрейя, при чем тут Тина Ассалих?

      – Дюнан на нее запал. – Он промокнул лоб рукавом и продолжал: – Словом, хотел ее поиметь.

      – Не понимаю, при чем тут работы по санации?

      – Это был шантаж.

      – Шантаж?

      – Тина не уступала. И он хотел… Обещал начать ремонт, если она согласится.

      У Жанны перехватило дыхание. Значит, был мотив. Она убедилась, что Клер все записывает. В комнате стояло настоящее пекло.

      – И она уступила? – Собственный голос показался ей невыразительным.

      Его глаза загорелись мрачным пламенем:

      – Ремонт ведь так и не сделали, верно?

      Жанна не ответила. Мотив. Умышленное убийство.

      – Когда он познакомился с Тиной?

      – В тот день. В две тысячи третьем.

      Выходит, многих отравлений можно было избежать. Хотя бы вовремя начать лечение. Низость владельца не удивляла Жанну. Она и не такое повидала. Скорее ее удивляло то, что девушка не уступила. На кону было здоровье ее братьев, сестер, других ребятишек, живших в том доме.

      – А Тина понимала последствия своего отказа?

      – Конечно. Но она ни за что бы не уступила. Я так и сказал Дюнану.

      – Почему?

      – Она из племени тубу. А у них очень суровые нравы. На родине их женщины носят под мышкой нож. Во время войны они разводятся с мужьями, если тех ранят в спину. Так что можете себе представить.

      Жанна наклонила голову. Опрашивая свидетелей, она всегда делала записи. Сейчас строчки плясали у нее перед глазами. Надо было продолжать. Распутать весь клубок. Отыскать эту Тину Ассалих. И разоблачить настоящего негодяя – Дюнана.

      – Так что, посадите вы меня или нет?

      Она подняла глаза. Он выглядел раздавленным. Уничтоженным. Жалким. Только и думает, что о своей злосчастной шкуре, семье, комфорте. От омерзения ее затошнило. В такие минуты она, как всегда во время депрессии, уже ни во что не верила. Жизнь теряла всякий смысл…

      – Нет, – произнесла она не раздумывая. – Я не стану предъявлять вам обвинение. Несмотря на серьезные и последовательные доказательства вины. Учту ваше… добровольное признание. Подпишите показания и убирайтесь отсюда.

      Набранные Клер странички уже выползали из принтера. Жан-Ив Перрейя встал. Расписался. Жанна взглянула на разложенные на столе фотографии. Детишки под капельницей. Мальчик с кислородной маской. Черное