Лес мертвецов. Жан-Кристоф Гранже

снова негромко вставил:

      – Я заметил, что это значит «да». Оно повторяет вопрос.

      Феро не ответил. Жанна представила, как он сосредоточился на Хоакине. Наверняка склонился над ним, упираясь руками в колени.

      – Опиши мне его.

      – Лес опасен.

      – Почему?

      – Он убивает. Он кусается.

      – В лесу тебя искусали?

      – В лесу тебя искусали?

      – Когда ты появляешься внутри Хоакина, что ты заставляешь его делать?

      Молчание.

      – Ты хочешь отомстить лесу?

      Молчание.

      – Отвечай на вопрос.

      Молчание.

      – Отвечай, это приказ!

      Снова скрежет. Возможно, смех. Или отрыжка. Детский голос стал чуть выше, и теперь это было похоже на быстрое заунывное чтение:

      – Todas las promesas de mi amor se irán contigo. / Me olvidorás, me olvidorás. / Junto a la estación Iloraré igual que un niño, / Porque te vas, porque te vas, / Porque te vas, porque te vas[19]…

      Феро попытался перебить его, но мужчина-ребенок все бормотал:

      – … se irán contigo. / Me olvidorás, me olvidorás. / Junto a la estación Iloraré igual que un niño, / Porque te vas, porque te vas, / Porque te vas, porque te vas …

      Голос был ужасен, словно связки раскалились от трения и чуть не лопались. Повысив голос, Феро удалось вывести Хоакина из транса. По его приказу тот замолчал.

      – Хоакин, вы меня слышите?

      – Да, слышу.

      Он снова говорил мужским голосом.

      – Как вы себя чувствуете?

      – Усталым.

      – Вы помните, что сказали мне под гипнозом?

      – Нет.

      – Отлично. На сегодня достаточно.

      – Что со мной, доктор?

      К нему вернулся шутливый тон, в котором, однако, сквозило беспокойство.

      – Еще слишком рано делать выводы. Вы согласны приходить ко мне регулярно? Пройти обследование?

      – Все, что хотите, – произнес он, сдаваясь.

      – А теперь мне надо переговорить с вашим отцом. С глазу на глаз.

      – Ну конечно. До свидания, доктор.

      Скрип стульев. Стук двери. Затем – дрожащий голос отца:

      – Ужасно, правда?

      – Вовсе нет. Но придется провести исследования. Проверить, нет ли неврологических нарушений.

      – Разумеется.

      – У вашего сына – я говорю о том существе, к которому я обращался во время сеанса гипноза, – наблюдаются специфические симптомы.

      – Симптомы чего?

      – Реверсия местоимений. Повторение вопросов. Эхолалия. И даже лицо: вы заметили, как оно исказилось, когда заговорил другой?

      – Симптомы ЧЕГО?

      – Аутизма.

      – Я не желаю слышать это слово.

      – Вы никогда не лечили его от этого?

      – Вам известна его история. В первые годы его жизни меня не было рядом.

      – Какие отношения были у него с матерью?

      – Мать умерла от родов. Hay Dios mio[20], вы что, ничего не записываете?

      – Я не понимаю, как вы поступили с этим ребенком.

      – Так было принято у меня на родине. Все так делали.

      Говорили они тихо. Жанна попыталась представить себе эту картину. Феро так и не открыл шторы. Значит, они все еще в потемках.

      – Мне надо больше знать о его прошлом. По-вашему, что он имел в виду, когда упомянул лес

19

Все обещания моей любви уйдут вместе с тобой. / Ты забудешь меня, ты забудешь меня. / Я приду на вокзал и буду плакать как маленький, / Потому что ты уходишь, потому что ты уходишь… (исп.). Песня «Потому что ты уходишь» известного испанского певца и композитора Хосе Луиса Пералеса в исполнении Жанетт впервые прозвучала в 1976 г. в фильме «Вскорми ворона» режиссера Карлоса Сауры и сразу же облетела мир. В русском варианте ее припев звучал так: «Время пройдет, и ты забудешь то, что было / С тобой у нас, с тобой у нас. / Нет, я не жду тебя, но знай, что я любила / В последний раз, в последний раз».

20

Господи Боже мой! (исп.)