Великолепная десятка: Сборник современной прозы и поэзии. Коллектив авторов

безумно горящего взора

      И не спасает родившихся от вырождений.

      Все повторяется, только намного быстрее.

      Дети и внуки твои пробегают по нотам.

      Косят толпу обезумевшую пулеметы

      Так, что не помним и знать не хотим о расстреле.

      Помнящих в нашем Макондо лишают рассудка.

      Помнящим в нашем Макондо стреляют в покрестье.

      Здесь, как вчера, – понедельник и добрые вести,

      Что родила от хороших людей проститутка.

      Здесь, как вчера, обещают дома ветеранам

      После дождя, что начнется в четверг, по прогнозам.

      Дождь тот продлится лет пять, и достанутся ВОЗу

      Те, кто еще не успел в непечатные страны.

      В нашем Макондо за миром иным не угнаться,

      Пусть там чудесное время течет без ошибки.

      Сын твой, Урсула, из золота делает рыбки,

      Из одиночества, и получая 17,

      Плавит и делает снова, себя не жалея

      И не желая себе ничего за страданья,

      Что причинил он свободе, добро насаждая

      Тем беспощаднее, чем становилось страшнее.

      Слышишь, Урсула, – во лжи оглушительной ложа

      В невыразимой тоске, в неугаданном плаче,

      Тьма муравьиная съела наш страх поросячий,

      Так на любовь одиночеств к подобным похожий.

      По следам Эвридики

      Чинно ли, суматошно,

      Каждый в делах своих,

      Едет Москва в метрошный,

      Едет Москва в Аид.

      На смертоносных трактах,

      Линиях несудьбы,

      Больше самих терактов —

      Страх получить гробы.

      Здесь ты, я знаю точно.

      В том ли вагоне, том?

      В городе суматошном

      Спим мы с тобой вальтом.

      И в подземелье этом

      Сколько, не знаю, лет

      То ли иду по свету,

      То ли иду на свет.

      Свет, о который, знаю,

      Бился змеиный яд.

      Где ты, моя родная?

      Где ты, душа моя?

      Там, на верху далеком,

      Где хохотала ты,

      Солнце – не кареоко,

      Весны мои – пусты.

      Мне не хватает друга

      Ближе, чем Дионис.

      Жду, на последнем круге

      Скажешь мне: обернись.

      Влад Васюхин. *****

      г. Москва, Россия

      Памяти Сезарии Эворы

      Бабушка Сезарушка

      пела, утешала,

      души наши черствые,

      словно хлеб держала.

      Не барьер – наречие,

      если всем близка

      эта африканская

      русская тоска.

      «Полюшко-поле,

      полюшко-широко поле…»

      Диву босоногую

      в золотых цепях

      слушал я, не пряча

      слезы второпях…

      Рыбный рынок Риальто

      Из цикла «Итальянская тетрадь»

      Денису Крупене

      Ненавижу рыбный рынок!

      Пусть свежи и пусть прекрасны

      его влажные соблазны —

      от тунца до мелких рыбок,

      от креветок до омара,

      гребешков