Всё исправить. Павел Комарницкий

обернул лицо, и глаза у него были совершенно сухие.

      – Память человечья, что круги на воде, Леша… Спасибо вам с Юлечкой. Пожалуй, поедем мы. Вот сейчас приберем здесь все, со стола-то, и в путь…

      И вновь знакомая ящерка пробежала холодными лапками вдоль позвоночника.

      – Неа… Не поедете, – в дверях кухни возникла Юля, полотенце перекинуто через плечо. – Я дверь запру, дядь Сережа, и ключ за лифчиком спрячу. Надо? Я сделаю.

      – Ха! Хм… – старик покрутил головой. – Решительно, прямо скажем… Слышь, Верунь? Подождет корова?

      – Беспременно подождет, – поддержал супругу Алексей. – Сегодня же кто-то доил ее?

      – Ну… соседка…

      – Ну вот и еще разок подоит. Дядь Сережа, без обид – ты на себя в зеркало глянь. Вторую ночь без сна да за рулем… Вас с теть Верой хоронить, об нас с Юлькой подумайте, раз о себе нет заботы.

      – Ладно, ладно! – Сергей Михайлович поднял руки на манер военнопленного. – Поживем еще, уговорили!

* * *

      Тьма вокруг колыхалась, вязкая и в то же время неосязаемая, холодная, как осенний туман. Тьма бормотала невнятными голосами, и нельзя было разобрать ни единого членораздельного слова. Зато смысл вполне можно было понять: «Похоже, ты все еще не угомонился, человечек. Придется помочь. Надо? Я сделаю»

      – … Сережа! Сережа! Господи, да что же это… Леша, Юленька!

      Горчаков вынырнул из пучины сна, хватая ртом воздух. Юлька уже накидывала халат поверх комбинации – надела-таки, неудобно при гостях, вдруг увидят…

      Сергей Михайлович дышал тяжело, глядя в потолок одним осмысленным глазом. Второй был остекленевший, рыбий.

      – Лешик, скорую! – Юля извлекала на свет домашнюю аптечку. – Инсульт, похоже…

      Все дальнейшее происходило словно какими-то урывками, будто состояло из видеоклипов. Заспанный, усталый голос на том конце провода… «сколько лет… адрес… ваш телефон… ждите, бригада едет…» Юлька, всаживающая в руку старика иглу одноразового шприца… «да скоро ли они?!» Звонок в прихожей, люди в белых халатах, кардиограф, тарелка с обломанными ампулами…

      – … Вы кем ему приходитесь? Сын? – врач явно мучился без курева, Чекалов ощущал это кожей.

      – Племянник, – не стал вдаваться в подробности Алексей. Ему все равно, доктору, вот сигаретку бы, другое дело…

      – А… Ну а вы, бабушка? Жена?

      – Жена… – Вера Николаевна всхлипнула.

      – Ага…В общем, так. Инсульт, притом обширный. Надо срочно в больницу. Вы с ним поедете? Одевайтесь тогда.

      Тетя Вера всхлипнула дважды.

      Спустя три минуты потрепанный «рафик», включив мигалку, отъехал от подъезда, увозя в своем чреве пациента и сопровождающую. Алексей стоял и смотрел вслед. Тьма вокруг была холодной, сырой и вязкой. Кругом громоздились угрюмые туши домов, и ни одного горящего окна, надо же… Три часа ночи. Когда Зло властвует над землей безраздельно.

      Ему вдруг сделалось так жутко, что и не передать. Ощущение, что во всем этом городе