Вопреки всему. Алла Демченко

Стрельникова вывел Казанцева из раздумий.

      – Вернулась из Франции. Что-то не сложилось у нее там.

      Год назад жена подала на развод и улетела к новому мужу. С тех пор на его электронную почту с завидной регулярностью приходили фотографии из ее счастливой жизни, а он с мазохистским удовольствием их рассматривал.

      Новый муж бывшей жены Марку не нравился. Но с этим несимпатичным типом со слащавой улыбкой на прыщеватом лице Юля спала, радовалась жизни и пыталась доказать, что этот безвольный иностранный хлыщ в сто крат лучше его, Марка Казанцева. Она хотела, чтобы бывший муж почувствовал свою несостоятельность и знал, что обижалась она на него не зря. Когда Марк понял эту незатейливую игру, то удалил все фото и сразу заблокировал почту.

      – Звонила?

      – Да. Сразу, как вернулась. – Марк сделал затяжку сигареты и посмотрел на ночное беззвездное небо.

      Юля всегда умудрялась звонить не вовремя. Звонок раздавался, когда он был в операционной, на обходе или… Всего не счесть.

      Потом долго обижалась. Обижалась, когда трубку брала медсестра, сообщая, что Марк Дмитриевич освободится не раньше двух часов. Обижалась, когда он опаздывал в театр. Обижалась, когда внезапно прерывался телефонный разговор. Потом долго не брала трубку и слушать не хотела, что связь зависит не от него, Казанцева, а от движения спутника, что это Африка и…

      Юля позвонила в самый неподходящий момент. Жара стояла такая, что плавились мозги. В Конго повстанцы теснили правительственные войска. Прицельный огонь, ведущийся обеими сторонами, шквалом обрушился на электростанцию, и тогда в госпитале впервые тревожно замигали красные лампочки. Напряжение в сети стремилось к нулю. Он оперировал молодого парня. Пуля прошла навылет в нескольких миллиметрах от сердца, зацепив только легкое. Какую из воюющих сторон представлял раненый, для Казанцева не имело значения. Лампа над операционным столом начала потихоньку гаснуть, и он вел пинцет по раневому каналу на ощупь.

      Через несколько минут заработала аварийная подстанция госпиталя, свет стал ярче, и он захватил пинцетом пулю. Мощности подстанции хватало только на операционную и реанимацию. Кондиционеры отключились автоматически. Пот заливал глаза, медсестра едва успевала вытирать стерильным тампоном его лоб. Из операционной он тогда вышел вымокший от пота до нитки, словно попал под экваториальный ливень.

      И тогда Юля сказала, что она очень обижена на него, что так дальше продолжаться не может, что обида… Связь прервалась, и тогда ему больше всего захотелось, чтобы спутник, будь он неладен, сошел с орбиты, чтобы Юля не дозвонилась и не сказала того, о чем он догадался сам.

      Казанцев в липком от пота операционном костюме опустился на самодельную скамейку и, нарушая собственные запреты, закурил прямо у входа в операционный блок. Жена перезвонила и коротко сообщила, что подала на развод и он в своей Африке может оставаться хоть до конца жизни. Она говорила о разделе имущества и о своей обиде. Потом уточнила, слышит ли он ее, и когда он ответил «да», расплакалась в трубку, назвав его толстокожим истуканом. Голос жены