Штопальщик времени. Роза Хуснутдинова

Клары, писателя и драматурга, лежащего в это время на полу, на кошме с ярким рисунком – подарке родственников с Алайских гор. Рядом с Кубатом стоял узкогорлый индийский кувшин с засохшей веточкой багульника и стопка книг, слегка припорошённых пылью, готовых вот-вот обрушиться на него.

      – Однажды Маркес, Борхес и Хулио Кортасар вошли в кафе «Ротонда», что в Париже, – мечтательно произнёс Кубат.

      – Послушай, мне не дают плёнку, как я буду снимать фильм? – отнюдь не мечтательно произнесла Клара.

      – А навстречу им – Марио Варгас Льоса, тоже замечательный писатель, будущий кандидат в президенты! – продолжал Кубат. – Если бы Илья Эренбург был жив, он бы написал ещё один том своих воспоминаний!

      – Ты вот всё выдумываешь истории про знаменитых писателей, а про тебя никто не выдумывает. Потому что тебя не знают. А если бы ты напечатал свой второй роман – узнали бы! Вставай, отнеси рукопись хотя бы машинистке…

      – В такую жару? – удивился Кубат. – Идти через площадь Ленина? По ней шагаешь, шагаешь – ни дерева, ни кустика. Один памятник вождю как пирамида Хеопса! Не пойду.

      С базарчика за домом раздались крики, ругань, свистки милиционера и всё перекрывающие звуки зажигательной индийской музыки.

      – Если бы ты опубликовал этот роман, вступил бы в Союз писателей. Мы бы переехали в центр города, в лучшую квартиру, а не мучились в этом бетонном доме, где живут одни алкаши, торгаши…

      – И тихие киргизские женщины, – добавил Кубат.

      – Как же, тихие! Вчера Алтынай из пятой квартиры расквасила нос своему Аману!

      – Клара, у меня в комнате пыль! – сухо произнёс Кубат. – На полу, на книгах, везде!

      – Я не войду в твою комнату и не вытру пыль, пока ты не поедешь к машинистке. Я бы сама напечатала, но у нас же нет пишущей машинки! У нас даже кровати нет, спим на полу!

      – Купи кровать, деньги на это у тебя есть.

      – Одной кровати мало, – возразила Клара, – к кровати надо прибавить стол, стулья, диван, шкаф…

      – Зачем так много мебели? – пожал плечами Кубат. – Вот у нас на Алае…

      – Знаю, знаю, у вас на Алае одной кошмы хватает на всех! Ну как ты не хочешь понять, что если ты напечатаешь эту книгу, мы купим нашей дочери шубу, шапку, джинсы, сапоги, и она не будет ходить по Москве как нищенка!

      – Она и не ходит как нищенка. Она одета, обута, у неё есть всё, что нужно. И потом она красавица, умница, её все любят…

      – Все, кроме тебя! – отрезала Клара.

      – Э-э, – покачал головой Кубат, отвернулся от двери и раскрыл книгу, всё-таки свалившуюся на него. Это была «Махабхарата».

      По улице мимо окна пробежал кто-то, топоча сапогами, с криком «убью!», затем последовал женский крик и всё смолкло.

      – У дяди Коли выходной, гоняется за Марусей, – покачала головой Клара.

      Кубат приподнялся, выглянул в окно. Неподвижные ветви серебристых тополей, растущих по всему двору, надёжно прикрывали собой неприглядные картинки дворовой жизни.