Покаяние над пропастью. Флюр Галимов

гайки, будто заправские сантехники. С обоих пот тек ручьями. Салават поглядел на ногу, проткнутую спицами и напоминающую ежа, из груди его вырвался стон. Бросив на него быстрый взгляд, Николай Михайлович сказал напарнику:

      – Чуток не успели, проснулся.

      – Видать, анестезиолог пожалел наркоза, – ответил ему коллега. Николай Михайлович обратился к Салавату:

      – Как ты, Байгазин?

      – Спина и таз устали сильно…

      – Потерпи чуток, скоро закончим работу. – Николай Михайлович продолжил еще резвее закручивать гайки.

      Пролежав минут двадцать со стиснутыми зубами, Салават не вытерпел:

      – Ы-ы… когда же закончите?..

      – Немного осталось. Терпи, солдат – генералом будешь… – военврач повернулся к медсестре: – Вколоть промедол!

      Укол немного облегчил боль.

      Наконец Салавата отвезли в палату. Но какая-то деталь аппарата Илизарова больно уперлась в бедро, а область колена будто горела.

      Николай Михайлович во время утреннего обхода почувствовал неладное и поинтересовался:

      – Как самочувствие, Байгазин?

      – Железяка давит ногу. А колено будто все горит.

      Врач достал ключ и заворачивая гайки, подправил аппарат. Затем специальной иглой начал касаться его правой ноги.

      – Чувствуешь?

      – Нет…

      После установки аппарата Илизарова, хоть режь по живому, нога ничего не чувствует. Салават еще не понимает, чем это ему грозит, а капитан военно-медицинской службы пока старается не подавать виду.

      Военврач вынул из ноги одну спицу аппарата. Но было поздно: нервы малоберцовой кости оказались крепко сжатыми между спицами и успели повредиться. Если нога потеряла чувствительность, то она не действует, а значит можно остаться навсегда лежачим больным. Однако Салават не подозревал о нависшей угрозе…

      Военврач Васильев считался способным врачом-травматологом, поставившим на ноги многих людей. Но обе операции подряд, сделанные Салавату, дали отрицательный результат. В его практике еще не было такого случая. Он десятки раз ворошил бумаги Салавата, тщательно, до рези в глазах, рассматривал и сравнивал рентгеновские снимки. Но, сколько бы ни ломал голову, не мог выяснить причину неудач.

      Салавату же становилось хуже день ото дня. Приподняли медсестры злополучную правую ногу – кожа на сгибе колена покраснела. Прикоснулись к ней щипцами с проспиртованным бинтом легонько – кожа тут же слезла. А задний подъем пятки уже лишился кожи и виднелась кость. Эта напасть была смертельным врагом лежачих больных – пролежнем… Чем больше пролежней, тем быстрее больной может уйти в иной мир. Потому как организм выдыхается, тратя все силы на борьбу с ними. Недавно солдат из их палаты, весь в пролежнях, впал в уныние, перестал есть-пить, справлять нужду. Он все время лежал молча, глядя в потолок, а потом тихо умер.

      Николай Михайлович был вконец озадачен: что за невезучий солдат этот Байгазин? Обе операции только ухудшили его состояние, что бы ему ни делали – все наперекосяк.