Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт

увиденное ими на прощанье, непрестанно освещало им путь, словно сияние солнца.

      – Если бы маменька погрозила нам кулаком, вместо того чтобы посылать воздушный поцелуй, так нам было бы и надо, ведь более неблагодарных негодниц, чем мы все, свет еще не видывал! – воскликнула Джо, полная раскаяния и теперь считавшая заслуженным наказанием глубокий снег на дороге и холодный резкий ветер.

      – Не надо употреблять такие ужасные выражения, – ответила Мег из-под густой вуали, в которую она закутала лицо, словно монахиня, испытывающая отвращение к миру сему.

      – А мне нравятся хорошие крепкие слова, которые имеют смысл, – возразила ей Джо, ловя свою шляпку, совершившую подскок у нее на голове с явной готовностью улететь прочь.

      – Ты можешь называть себя, как тебе угодно, но я вовсе не негодяйка и не негодница и не желаю, чтобы меня так называли.

      – Ты просто испорченное создание и сегодня безумно раздражена оттого, что не можешь постоянно жить в роскоши! Бедняжечка! Ты только подожди, вот я заработаю себе состояние, тогда ты обязательно будешь наслаждаться экипажами, мороженым, и туфельками на высоких каблучках, и букетами цветов, и рыжеволосыми юношами для танцев.

      – Какая же ты все-таки смешная, Джо!

      Но забавная чепуха Джо рассмешила Мег, и настроение у нее, вопреки ей самой, улучшилось.

      – А тебе просто повезло, что я такая, ведь, прими я сокрушенный вид да попытайся приуныть, как ты это делаешь, в хорошеньком состоянии мы бы с тобой оказались! Хвала Небесам, я всегда могу найти что-нибудь забавное, что меня поддержит. Брось хныкать и возвращайся домой к обеду веселой, будь паинькой!

      И Джо ободряюще хлопнула сестру по плечу, расставаясь с нею на весь день, ведь каждая из них теперь отправлялась своей дорогой, каждая потуже затягивала вокруг шеи небольшую теплую шаль, каждая старалась быть повеселее, несмотря на зимнюю стужу, трудную работу и неудовлетворенные желания юности, так любящей удовольствия.

      Когда мистер Марч потерял свое состояние, пытаясь помочь неудачливому другу, две старшие девочки умоляли родителей разрешить им делать что-то, чтобы участвовать хотя бы в содержании самих себя. Полагая, что никогда не рано начинать развитие активности, предприимчивости и самостоятельности, родители согласились, и обе сестры с великим рвением взялись за работу, что непременно, вопреки всем трудностям, в конце концов должно было привести к успеху.

      Маргарет нашла себе место в качестве бонны и, получая маленькую плату, почувствовала, что разбогатела. По ее собственному признанию, она «любила роскошь» и бедность была ее главной трудностью. Она тяжелее, чем остальные сестры, переносила бедность, так как помнила, хоть и не очень многое, о том времени, когда дома у них было так красиво, а жизнь текла так легко и была полна удовольствий, ведь семья ни в чем не испытывала нужды. Мег старалась не завидовать, не чувствовать недовольства, но ведь это так естественно, что молодая девушка мечтает о красивых вещах, веселых друзьях и подругах, о таких