Саботаж. Артуро Перес-Реверте

под которыми поблескивало гагатом серебристо-черное море. Фалько и Малена молчали с той минуты, как отъехали от жандармского поста. Он раскурил две сигареты – ей и себе.

      – Хочешь, сменю тебя?

      – Нет. Я не устала.

      На лице ее дрожали отблески фар. Она держала руль обеими руками, зажав сигарету в зубах.

      – Я никогда прежде не видела, как убивают, – сказала она.

      Снова наступило молчание. Фалько курил и смотрел на освещенное фарами полотно дороги, на убегающие назад бело-красные столбики ограждения.

      – И даже представить себе не могла, что это происходит так.

      – Как «так»?

      – Так обыденно. Всегда думала – чтобы решиться на убийство, нужен какой-то порыв, страсть… А оказалось почти бюрократической процедурой.

      Она чуть сбросила скорость, лихо вписываясь в закрытый поворот. Взвизгнули шины, и Фалько подумал, что Сологастуа, наверно, сильно растрясет в багажнике. Если, конечно, он еще не очнулся.

      – А ты был так спокоен… Ты всегда такой?

      – Нет.

      – Не верю, что отца и Иньиго, моего брата, тоже убили подобным образом. Мне легче представить себе разъяренный сброд… Орду коммунистов… И всякое такое.

      – Может быть, – кивнул Фалько. – По-разному убивают.

      – Поглядев на тебя, каждый скажет, что ты знаешь все способы убийства.

      Последовала новая пауза. Повернувшись к девушке, Фалько с интересом принялся рассматривать ее.

      – А ты бы смогла в случае надобности?.. Спустила бы курок?

      – Наверно… – Она пожала плечами, укрытыми шалью. – В конце концов, я монархистка.

      Снова помолчали.

      – Республика сумасшедших и убийц ввергла страну в хаос. Марксисты готовили свою революцию, а мы – свою и опередили их… Ты где был восемнадцатого июля?

      – Не помню. Тут где-то околачивался.

      На этот раз голову повернула Малена, стараясь определить, всерьез он говорит или это сарказм. Потом вновь уставилась на дорогу. Опять взвизгнули шины на очередном повороте. Слава богу, покрышки новые, подумал Фалько, ухватившись за поручень над окошком. Удалось по случаю поставить мишленовские.

      – На этой войне я солдат, – проговорила она минуту спустя. – Как и ты… Как и два этих товарища, переодетые жандармами.

      Фалько усмехнулся про себя. Тот, кто называет Пакито-Паука товарищем, совсем плохо знает эту личность. Пакито, благоухая брильянтином и розовой водой, приехал на юго-запад Франции неделю назад, когда операция вступала в завершающую фазу. Праздных и лишних вопросов не задавал и готов был выполнять приказы.

      – Может быть, и мне когда-нибудь доведется, – сказала Малена задумчиво.

      – Убивать? – спросил Фалько и услышал ее негромкий смех.

      Сигарету она держала двумя пальцами, обхватив руль левой рукой, а правой переключала скорости.

      – Умирать.

      Фалько глубоко затянулся. Малена время от времени поглядывала на него, продолжая внимательно следить за дорогой. Шоссе теперь шло под уклон и больше не петляло. Обрывистые склоны остались позади, свет фар скользил по соснам,